Английский с улыбкой. Брет Гарт, Стивен Ликок. Дефективный детектив / Bret Harte, Stephen Leacock

Ликок Стивен Батлер

I could not help smiling (я не мог сдержать улыбки) – until I saw a frown gathering on his inscrutable forehead (пока не увидел, как брови сдвигаются на его непроницаемом челе; to see; frown – насупленные брови; to gather – собираться, скапливаться).

“Pray remember,” he said coldly (попрошу вас припомнить, – сказал он холодно; to pray – молиться; молить, просить), “that it was through such an apparently trivial question (что благодаря такому, на вид незначительному, вопросу; apparently – явно, очевидно; to appear – появляться, показываться) that I found out Why Paul Ferroll Killed His Wife, and What Happened to Jones (я раскрыл /дела/ «Почему Поль Феррол убил свою жену» и «Что случилось с Джонсом»; to find out – раскрыть /тайну/, разгадать /загадку/)!”

I became dumb at once (я

тут же заставил себя онеметь: «стал немым»; to become).

I could not help smiling – until I saw a frown gathering on his inscrutable forehead.

“Pray remember,” he said coldly, “that it was through such an apparently trivial question that I found out Why Paul Ferroll Killed His Wife, and What Happened to Jones!”

I became dumb at once.

He paused for a moment (он помолчал с минуту; to pause – делать паузу, временно прекращать), and then suddenly changing back to his usual pitiless, analytical style, he said (и затем, вернувшись вдруг к своей обычной безжалостно-аналитической манере, сказал; to change – менять, изменять; back – назад): “When I say these are trifles (если я говорю, что это пустяки), they are so in comparison to an affair that is now before me (то они таковыми и являются в сравнении с делом, которое занимает меня сейчас: «которое находится сейчас передо мной»). A crime has been committed, – and, singularly enough, against myself (совершено преступление, и /что/ весьма необычно, против меня самого; singular – единственный, единичный; исключительный, необыкновенный; enough – достаточно; весьма, довольно /усил./). You start,” he said (вы вздрогнули; to start – внезапно вскакивать, бросаться; вздрагивать). “You wonder who would have dared to attempt it (вы жаждете узнать, кто осмелился попытаться это /сделать/; to wonder – изумляться, поражаться; интересоваться, желать знать). So did I (вот и мне тоже /интересно/); nevertheless, it has been done (как бы то ни было, это = дело сделано). I have been ROBBED (меня обокрали)!”

He paused for a moment, and then suddenly changing back to his usual pitiless, analytical style, he said: “When I say these are trifles, they are so in comparison to an affair that is now before me. A crime has been committed, – and, singularly enough, against myself. You start,” he said. “You wonder who would have dared to attempt it. So did I; nevertheless, it has been done. I have been ROBBED!”

“YOU robbed! You, Hemlock Jones, the Terror of Peculators (вас обокрали! вас, Хемлока Джонса, Грозу растратчиков и воров; terror – сильный страх, ужас; to peculate – присваивать, растрачивать /чужие деньги/)!” I gasped in amazement, arising and gripping the table as I faced him (уставившись на него и задыхаясь от изумления, я поднялся, ухватившись за /край/ стола; to face – находиться лицом к; смотреть в лицо).

“Yes! Listen (да! слушайте). I would confess it to no other (я бы не признался в этом никому другому). But YOU who have followed my career, who know my methods (но вам, который следил за моими успехами, которому известны мои методы; to follow – следовать, идти за /кем-л./; следить, интересоваться); you, for whom I have partly lifted the veil (вам, пред которым я слегка приподнял завесу; partly – частично; отчасти, до некоторой степени; veil – вуаль; завеса, покров) that conceals my plans from ordinary humanity (скрывающую мои помыслы от обычных людей; plan – карта, план; замысел, намерение; humanity – человечество), —

“YOU robbed! You, Hemlock Jones, the Terror of Peculators!” I gasped in amazement, arising and gripping the table as I faced him.

“Yes! Listen. I would confess it to no other. But YOU who have followed my career, who know my methods; you, for whom I have partly lifted the veil that conceals my plans from ordinary humanity, —

you, who have for years rapturously accepted my confidences (вам,

кто на протяжении /многих/ лет с восхищением принимал = выслушивал мои секреты; to accept – принимать, брать /предложенное/; confidence – доверие; конфиденциальное сообщение, секретная информация), passionately admired my inductions and inferences (пылко восхищался моими рассуждениями и выводами; induction – введение, ознакомление; умозаключение), placed yourself at my beck and call, become my slave, groveled at my feet (отдал себя всецело в мое распоряжение, стал моим рабом, пресмыкался у моих ног; to place – помещать, размещать /в пространстве/; отдавать; to be at smb.’s beck and call – быть всецело в чьем-л. распоряжении; beck – кивок, мановение руки; call – крик, оклик; зов), given up your practice except those few unremunerative and rapidly decreasing patients (оставил свою практику, за исключением того малого и быстро сокращающегося /числа/ малодоходных пациентов; to give up – отказаться, бросить /заниматься чем-л./; few – мало, немного) to whom, in moments of abstraction over MY problems (которым в минуты размышления над моими делами; abstraction – отвлечение; погруженность в мысли, задумчивость), you have administered strychnine for quinine and arsenic for Epsom salts (вы прописываете стрихнин вместо хинина и мышьяк вместо слабительного; to administer – управлять, вести дела; назначать, давать /лекарство/; Epsom salts – английская/горькая соль /сильное слабительное средство/); you, who have sacrificed anything and everybody to me (вас, который пожертвовал всем и вся ради меня), – YOU I make my confidant (вас я делаю своим доверенным лицом)!”

you, who have for years rapturously accepted my confidences, passionately admired my inductions and inferences, placed yourself at my beck and call, become my slave, groveled at my feet, given up your practice except those few unremunerative and rapidly decreasing patients to whom, in moments of abstraction over MY problems, you have administered strychnine for quinine and arsenic for Epsom salts; you, who have sacrificed anything and everybody to me, – YOU I make my confidant!”

I arose and embraced him warmly (я вскочил и сердечно его обнял; to arise – вставать, подниматься; warmly – тепло; горячо, сердечно), yet he was already so engrossed in thought (однако он уже был так погружен в размышления) that at the same moment he mechanically placed his hand upon his watch chain (что в тот самый момент машинально положил руку на цепочку от часов) as if to consult the time (как будто /хотел/ свериться со временем; to consult – советоваться; справляться). “Sit down,” he said (сядьте, – сказал он). “Have a cigar (есть сигара)?”

“I have given up cigar smoking,” I said (я уже не курю сигар: «я бросил курение сигар», – сказал я).

“Why?” he asked (почему? – спросил он).

I hesitated, and perhaps colored (я замялся и, вероятно, покраснел; to hesitate – колебаться, сомневаться; стесняться; to color – красить/ся/, окрашивать/ся/; покраснеть, зардеться). I had really given it up because, with my diminished practice (я и вправду отказался от этого, потому что при моей сократившейся практике), it was too expensive (это стало = сигары стали слишком дорогим /удовольствием/).

I arose and embraced him warmly, yet he was already so engrossed in thought that at the same moment he mechanically placed his hand upon his watch chain as if to consult the time. “Sit down,” he said. “Have a cigar?”

“I have given up cigar smoking,” I said.

“Why?” he asked.

I hesitated, and perhaps colored. I had really given it up because, with my diminished practice, it was too expensive.