Английский с улыбкой. Брет Гарт, Стивен Ликок. Дефективный детектив / Bret Harte, Stephen Leacock

Ликок Стивен Батлер

Here was the one drop of bitterness in the girl’s cup of happiness (тут и крылась единственная капля горечи в чашке счастья девушки). For some reason that she could not divine the Earl showed signs of marked antipathy (почему-то – почему она не могла понять – /по отношению к ней/ граф выказывал явные признаки неприязни; for some reason – по какой-то причине, почему-то; to divine – прорицать, пророчествовать; догадываться; marked – помеченный, имеющий какие-л. знаки; заметный, явный).

Once as she passed the door of the library he threw a bootjack at her (однажды, когда она проходила мимо двери в библиотеку,

он швырнул в нее сапогом; bootjack – приспособление для снятия сапог). On another occasion at lunch alone with her (в другой раз, когда они вдвоем сидели за ланчем; occasion – удобный случай, возможность; alone – в одиночестве, наедине) he struck her savagely across the face with a sausage (он яростно ударил ее по лицу сосиской; savagely – дико, подобно дикарю; свирепо, жестоко; sausage – колбаса; сосиска).

It was her duty to translate to the Earl his Russian correspondence (в ее обязанности входило переводить для графа его русскую корреспонденцию).

Here was the one drop of bitterness in the girl’s cup of happiness. For some reason that she could not divine the Earl showed signs of marked antipathy.

Once as she passed the door of the library he threw a bootjack at her. On another occasion at lunch alone with her he struck her savagely across the face with a sausage.

It was her duty to translate to the Earl his Russian correspondence.

She sought in it in vain for the mystery (она напрасно искала в ней /разгадку/ тайны; to seek; in vain – напрасно, тщетно). One day a Russian telegram was handed to the Earl (однажды графу принесли телеграмму из России; to hand – передавать, вручать). Gertrude translated it to him aloud (Гертруда вслух перевела ему ее).

“Tutchemoff went to the woman (Тучемофф отправился к женщине). She is dead (она мертва).”

On hearing this the Earl became livid with fury (услышав это, граф от ярости сделался багровым; livid – синеватый; багровый), in fact this was the day that he struck her with the sausage (кстати, это было в тот день, когда он ударил ее сосиской; in fact – фактически, в сущности).

She sought in it in vain for the mystery. One day a Russian telegram was handed to the Earl. Gertrude translated it to him aloud.

“Tutchemoff went to the woman. She is dead.”

On hearing this the Earl became livid with fury, in fact this was the day that he struck her with the sausage.

Then one day while the Earl was absent on a bat hunt (некоторое время спустя: «впоследствии однажды», когда граф был в отлучке,

охотясь на летучих мышей; absent – отсутствующий), Gertrude, who was turning over his correspondence (Гертруда, разбирая его корреспонденцию; to turn over – перебирать /что-л./), with that sweet feminine instinct of interest that rose superior to ill-treatment (с тем милым врожденным женским любопытством, которое превыше /обиды/ на дурное обращение; superior – высший, расположенный выше; превосходящий; instinct – природная, врожденная способность; interest – интерес, заинтересованность), suddenly found the key to the mystery (неожиданно обнаружила ключ к разгадке: «к тайне»).

Lord Nosh was not the rightful owner of the Taws (лорд Нош не был законным собственником Тоза). His distant cousin of the older line, the true heir, had died in a Russian prison (его дальний родственник, /представитель/ более старшей линии, настоящий наследник, умер в русской тюрьме; cousin – двоюродный брат/сестра; родственник) to which the machinations of the Earl, while Ambassador at Tschminsk, had consigned him (куда своими интригами граф, будучи /тогда/ послом в Цчминске, пристроил его; while – в то время как, пока; to consign – передавать, вручать).

Then one day while the Earl was absent on a bat hunt, Gertrude, who was turning over his correspondence, with that sweet feminine instinct of interest that rose superior to ill-treatment, suddenly found the key to the mystery.

Lord Nosh was not the rightful owner of the Taws. His distant cousin of the older line, the true heir, had died in a Russian prison to which the machinations of the Earl, while Ambassador at Tschminsk, had consigned him.

The daughter of this cousin was the true owner of Nosham Taws (дочь этого родственника и была настоящим собственником Ношэм-Тоза).

The family story, save only that the documents before her withheld the name of the rightful heir (/вся/ история этой семьи, за исключением только тех документов, которые скрывали имя законного наследника; to withhold – воздерживаться /от чего-л./; утаивать, умалчивать), lay bare to Gertrude’s eye (лежала, как на ладони, пред взором Гертруды; to lie; bare – обнаженный, непокрытый; разоблаченный, раскрытый).

Strange is the heart of woman (странная /вещь/ женское сердце). Did Gertrude turn from the Earl with spurning (/может быть/, Гертруда отвернулась от графа с презрением; to spurn – пинать, отпихивать ногой; презирать)? No (нет). Her own sad fate had taught her sympathy (ее собственная печальная судьба научила ее состраданию; to teach).

Yet still the mystery remained (однако тайна все еще оставалась /нераскрытой/)! Why did the Earl start perceptibly each time that he looked into her face (почему граф так заметно вздрагивал каждый раз, когда смотрел на ее лицо)?