Английский сад. 2. Тернистая дорога

Савански Анна

У них с Джорджем была еще одна отрада. Их дети. Дженни недавно исполнилось шесть лет, и они подыскали хорошую частную школу недавно открывшуюся, где дети могли изучать искусства и языки. Девочка была развита не погодам, поэтому Джордж настоял на таком обучение. Гарри тоже их удивлял, трехлетний мальчуган, разобрал все куклы Дженни, интересуясь, что у них внутри. Артур давясь от смеха, заметил, что так в семье появляются будущие врачи. Ни Виктор, ни Джейсон не хотели навязывать им свою судьбу, третье поколение Хомсов отличалось от них всех. Они не знают войны, бед, их ждал новый мир, где царили уже другие законы, и с каждым десятилетием они будет меняться.

Для Джулии не было ничего непосильного, она

умудрялась смотреть за домом, детьми, провожать Джорджа по утрам на работу, а выходные позволить себе поваляться в постели с мужем, тая от неги и счастья. Джордж был несдержан в своей страсти, он знал, как ее воспламенять, как лишить дара думать, разрешив только вздыхать под его тяжелым жестким телом. Очень часто она приходила домой позднее его, он прерывисто сажал ее за стол, заставляя немного поужинать, а потом вел в душ, разжигая в ее усталом теле желание, после всего они опускались в теплую постель, и тогда Джордж позволял всем своим не скромным фантазиям вырваться наружу. Он имел не только жену, но и пылкую любовницу, как же хорошо, когда хозяйка в доме и ненасытная подруга это одно и тоже лицо. Но бывали и дни, когда он приходил позже ее. Джордж сам ужинал, сам принимал душ, а потом приходил в их постель, будя своими горячими поцелуями Джулию. О, как же она любила его! Разве такой ее жизнь могла быть рядом с Эвертом? Конечно нет. Только с ним. Ее Джорджем.

– Тебе понравилось? – Джордж лениво гладил ее спину, после очередного любовного поединка. Джулия лежала на животе, тяжело дыша в подушку, вздрагивая от его мягких пальцев.

– Очень, - прохрипела она, - Джордж, когда у тебя отпуск?

– Через три недели, - Джордж прижался губами к линии позвоночника Джулии.

– Давай съездим в Брайтон, бросим Лондон, - предложила она, закрывая глаза, ожидая что он станет еще решительней.

– Моя милая хочет на море, - он навалился на нее, больше они уже не могли ни о чем говорить.

Через три недели они поехали в Брайтон, море ласково ждало их, и они смогли оторваться на неделю от суеты Лондона. Правда надежды на то, что в Лондоне все будет спокойно не смогли оправдаться. Их ждало слишком много новостей и слишком много новых действий. Нужно ли было слепо им следовать тогда, спрашивала себя Джулия спустя много лет? Правильно ли они делали слепо следуя чужим желаниям, не просчитав все последствия? В те времена не приходилось думать об этом.

«Требуется натурщица, желательно блондинка. Кендалл-стрит. д. 3. кв. 6. Р. Полански. Оплата после работ». Полански ищет себе натурщицу! Блондинку! Флер ликовала. Ей скоро исполниться восемнадцать лет, да и никто ей больше не сможет диктовать, как жить, в том числе и Джулия. Флер одела свое самое красивое голубое платье, которое она расшила его подол бисером, тем самым сделав самое простой сарафан самым красивым в ее шкафу. Флер слегка подкрасилась. Славу богу, что отец сегодня торчит в своем госпитале, а Джулия со своим благоверным в Брайтоне, подумала Флер. Что ж, если она решилась, то обязательно доведет все до логического конца, и если она хочет быть на полотне Полански, то ее никто не остановит.

Флер до ехала на метро, потом прошлась пешком, этот город она еще плохо знала, намного хуже, чем Джулия, или Элеонора, но все же он не переставал ее удивлять и покорять. Флер поднялась на второй этаж, позвонила в дверь, ей открыли не сразу. Ришар распахнул старую дверь, окидывая ее с ног до голову. В последний раз они встречались несколько лет назад на выставке у Джулии, и вряд ли он вообще ее помнит. Ришар молча, кивнул, показывая жестом, чтобы она заходила. У него была достаточно большая гостиная, где ложился правильный свет, и где он, неверное, работал допоздна. У маленькой софы стояли два пустых бокала, пустая бутылка

с недорогим вином, и вообще здесь был форменный беспорядок. Джулия тоже творческая личность, но ее дом всегда чист и аккуратен.

– Как тебя зовут? – он наконец-то подал голос, Флер немного расслабилась.

– Флер, - протянула она.

– Что ж, Флер, давай начнем, за неделю я сделаю наброски, а потом еще пару недель я буду наносить краски, - объяснил он. Боже, как же он был красив, этот француз просто создан для любви и обожания.

– Мне раздеваться? – ее голубые глаза дерзко сверкнули.

– Да, - не отрываясь от нее, произнес Ришар, - раздевайся, - Ришар стал ставить свой мольберт, подбирая разбросанные по полу чертежные карандаши, при этом не забывая посматривать на новую натурщицу. Она спустила толстые бретельки, платье голубым озером расплылось на полу. Флер стала медленно снимать лифчик, трусики, ее взгляд встретился с Ришаром. Он смотрел на нее заворожено. У нее была персиковая атласная кожа, интересно какая она на ощупь? Золотистые волосы ложились на округлые плечики, маленькую упругую грудь, Ришар опустил взгляд пониже на кустик светлых волос ниже плоского живота. Ее ноги тоже имели приятную округлость, как и бедра, Флер нагло на него смотрела нисколько ни стесняясь своего нагого вида.

– Что мне делать? – хрипло спросила она, ловя себя на мысли, что смотрит на него также, как недавно смотрел на нее Роберт Хомс – голодно.

– Садись сюда, - он указал ей на табуретку с широким сиденьем, замотанную белым полотном, - сядь ко мне спиной, - Флер выполнила его просьбу, сделав это как можно грациозней, - обернись ко мне, чтобы на меня смотрела только часть твоего лица.

– Все? – Флер замерла.

– Пока все, завтра будет видно, что добавим в твой образ, - ответил он.

Полтора часа она сидела как каменная статуя, даже не смея задать ему вопрос, или изменить свою позу. Все это время она одним глазом наблюдала за ним, пристально изучая, то как он смотрит на нее, изучая ее тело, как художник. За окном шумел дневной город, гудели машины, слышался смех, перемешанный с дуновеньем летнего ветра, и июньским зноем. Ришар неожиданно все отложил в сторону, это означало, что их работа завершилась.

– На сегодня все, завтра в это же время, - проговорил он, исподтишка наблюдая, как она одевается.

На следующий день Флер пришла в белоснежном юбочном костюме, напоминая ему ангела с грешными мыслями. Он снова усмехнулся, как этот ангел легко обнажился перед ним, принимая такую же позу. Флер снова все эти полтора часа наблюдала за ним, он снова зарисовывал ее. После работы, он подошел к ней, всматриваясь в ее глаза. Потом он попросил ее одеться, и прийти на следующий день. Она искушала его, ведь она уже до беспамятства любила его, как ей казалось. Вместо недели он работал две, он постоянно что-то менял, то приколол цветок в ее волосы, одевал украшения и шелковые платки. Чего он добивался этим? Как художница Флер прекрасно понимала, что Ришар ищет подходящий образ что-то показывающий. Такое Флер находила у Джулии или у других молодых художников, скульпторов или фотографов, Йен Фергасон называл это «битьем по чувствам». Вот чего Ришар искал, чтобы эта картина била по всем чувствам.

Как-то Флер встала со своего пьедестала, подходя к мольберту Ришара, он пристально посмотрел на нее, критично вглядываясь потом в свой набросок. Флер увидела грешного ангела, не такой какой ее видели все – милой, доброй, сердечной. Здесь же на лице читались грешные мысли, что одолевают ее, с которыми она пытается бороться. Неужели она такая? Флер присела на диванчик рядом с ним, она была завернута в простыню, но ее близость волновала его.

– Сколько тебе лет Флер? – спросил он.

– Сегодня исполнилось восемнадцать, - прошептала Флер.