Англо-Бурская война (1899–1902)
Шрифт:
За жестокой схваткой у Тафелкопа последовала, всего лишь четыре дня спустя, еще более жестокая стычка у Твифонтейна, которая доказала, что, даже имея двухлетний опыт, мы еще не до конца представляем себе смелость и хитрость нашего противника. Линия блокгаузов, идущая от Харрисмита, постепенно подтягивалась к Бетлехему, сдерживая эту неспокойную часть страны. Участок Харрисмита протянулся до самого Твифонтейна, что в девяти милях к западу от моста через Эландс-Ривер, и здесь был поставлен небольшой пост, прикрывавший рабочих. Этот отряд состоял из четырех эскадронов Имперской территориальной конницы, одного орудия 79-й батареи и одной автоматической малокалиберной пушки – все под временным командованием майора Уильямса из Южно-Стаффордского полка, в связи с отсутствием полковника Фирмина.
Зная,
Из множества дерзких и искусных нападений, предпринятых бурами за время войны, это, без сомнения, стало самым примечательным. В два часа ясной лунной ночи небольшой отряд Де Вета, олицетворявший собой последние бурские надежды, сосредоточился у подножия холма и начал подъем на вершину. То, что это был канун Рождества, может понятным образом объяснить недостаточную бдительность часовых. Когда царит благодушное предпраздничное настроение, людьми овладевает некоторая беспечность и ослабевает строгость военной дисциплины. Йомены, спящие в палатках или дремлющие на своих постах на вершине холма, даже не могли представить таких ужасных, крадущихся к ним рождественских визитеров, как и столь мрачного утреннего подарка от Санта-Клауса.
Буры, крадущиеся босиком, стекались на верхушку холма, пока их количество не стало достаточно для броска. Уму непостижимо, как им удалось пробраться так далеко, не будучи замеченными часовыми, но факт остается фактом. Наконец, чувствуя себя достаточно сильными для наступления, они бросились на вершину и открыли огонь по постам, а затем по спящему лагерю. Как только вершина была захвачена, не оставалось никаких препятствий для продвижения их товарищей, и через несколько минут почти тысяча буров появились на позиции, с которой контролировался весь лагерь. Британцы не только оказались перед численно превосходящим противником, но и были вовлечены в бой после сна, не имея ни малейшего представления о степени опасности, о том, как ей противостоять, а град свистящих пуль уже многих из них сбил с ног, едва они выбрались из своих палаток. Принимая во внимание всю тяжесть выпавшего на их долю испытания, можно отметить, что йомены-новобранцы держались очень достойно. «Некоторые «отважные джентльмены» бросились наутек, при первых выстрелах, но мне приятно отметить, что таких было совсем немного», – говорит один из участников этих событий. Это стало бы тяжелым испытанием даже для закаленных ветеранов, окажись они в такой ситуации. «Шум и крики были ужасны», – свидетельствует очевидец. Крики голландцев, вопли и стоны умирающих солдат и лошадей, визг туземцев, лай собак, стрельба и свист пуль, вспышки залпов – все это составляло такой ужасный дьявольский шум, какого я никогда не слышал ранее и надеюсь не услышать никогда более. В этом смятении некоторые стреляли в своих, а иные убивали себя. Два бура, надевшие шлемы, были убиты своими же бойцами. У солдат не было времени ни собраться, ни прийти в себя, поскольку буры дерзко ринулись в самую гущу, расстреливая их с расстояния в несколько ярдов, иногда также падая под пулями. Харвик и Уотни, отвечавшие за «максим», достойно приняли смерть вместе со всеми артиллеристами расчета. Старший сержант Рид бросился на врага, орудуя ружьем, как дубинкой, но был прошит пулями. Командир, майор Уильямс, получил пулю в живот, когда пытался собрать своих людей. Артиллеристы успели лишь дать два залпа, прежде чем все до единого были сметены и убиты. В течение получаса продолжался бой, но затем буры, уже овладевшие всем лагерем, спешно забрали пленных и отошли, не дожидаясь спасительного для нас рассвета.
Одних потерь достаточно, чтобы показать, насколько мужественно сопротивлялись солдаты территориальной конницы. Из отряда в четыреста человек
Пленные, численностью более двухсот человек, были поспешно уведены бурами, которые, под неусыпным наблюдением Де Вета вели себя по отношению к раненым исключительно гуманно.
Пленных форсированным маршем отвели к границе с Басуто, где их бросили на произвол судьбы – полураздетых и голодных. Различными путями после многих злоключений они пробрались обратно к британским позициям. Де Вет скрылся весьма своевременно, ибо всего через три часа после окончания боя два полка Имперской кавалерии, которые за это время преодолели расстояние в семнадцать миль, появились на месте действий. Но арьергард буров уже исчез в укрытиях Лангберга, где любое преследование было бесполезным.
Такова была непродолжительная, но мощная кампания Де Вета во второй половине декабря 1901 года. Это была блестящая кампания, но, тем не менее, Твифонтейн был последним сражением, в котором британские войска ощутили тяжесть его руки. Проведенные операции, сколь бы дерзки они ни были, не замедлили ни на день созидание той железной клетки, которая постепенно возводилась вокруг него. Строительство завершалось, и всего через несколько недель он и его отряд оказались за ее решетками.
Глава XXXVII.
Кампания 1902 года (январь-апрель)
С наступлением 1902 года всем стало очевидно, что бурское сопротивление, каким бы вдохновенным оно ни было, по всей видимости, близится к завершению. В результате пленения буров численность их отрядов значительно уменьшилась. Они находились в изоляции от всего мира и за исключением ловкой контрабанды не имели никаких способов пополнять свои арсеналы. Было известно также, что мобильность, бывшая всегда их сильной чертой, заметно снизилась, и что, несмотря на их великолепное умение обращаться с лошадьми, количество ремонтных лошадей также подходило к концу. Все больше бюргеров поступало добровольцами на военную службу, чтобы сражаться против своего собственного народа; обнаружилось, что все опасения по поводу этого деликатного эксперимента были напрасны: во всей армии не было более сообразительных и преданных солдат.
Но главным фактором, поставившим буров на колени, была тщательно продуманная замечательная система блокгаузов, которая протянулась через всю страну неприятеля. Первые блокгаузы ставили на значительном расстоянии один от другого, и они являлись для бюргеров скорее помехой и раздражителем, чем непреодолимым препятствием. Новые же располагались на расстоянии шестисот ярдов и соединялись таким непроходимым проволочным ограждением, что буры с огорчением описывали их так: если вашу шляпу снесет за линию где-нибудь между Эрмело и Стандертоном, вы вынуждены будете обойти Эрмело, чтобы поднять ее. Такие заграждения использовались испанцами на Кубе, но их применение в таких масштабах, на такой огромной территории является любопытной чертой нынешних военных действий; это одно из нескольких новшеств, которыми кампания в Южной Африке всегда будет привлекать внимание военных историков.
«Позвоночник» этой огромной системы составляли линии железных дорог, которые охранялись с обеих сторон, и вдоль которых, как и вдоль обычных дорог, перемещались стада скота, стаи животных, пешеходы – все то и все те, кто хочет передвигаться в безопасности. От этих протяженных центральных стволов вправо и влево шли ответвления, разделяя, таким образом, всю страну на контролируемые сектора. Их перечисление будет утомительно для читателя, достаточно сказать, что к началу года юго-восток Трансвааля и северо-восток Колонии Оранжевой Реки – убежища Боты и Девета – были так испещрены, что было очевидно, что ситуация для них вскоре станет тупиковой. Лишь на западе Трансвааля имелся свободный проход для войск Деларея и Кемпа. Поэтому ожидалось, и предположения оказались верны, что именно в этом районе произойдут самые волнующие события заключительного этапа кампании.