Аниэль

Вода – это Дракон.

Дракон – это Время.

Время – это Река.

Пролог

От погони они уходили более двух суток. Их загоняли в ловушку. Загоняли на территорию врага. Загоняли в самое их логово.

Аниэль ставила защиту, формировала ложные энергетические формы, путала следы, но эти твари как-то находили их. Находили, и тогда Ондору снова и снова приходилось вступать в битву с ними.

Аниэль, чтобы не быть помехой в бою, ставила невидимую сферу и уже оттуда закручивала обереговые поля вокруг любимого. Но она

не успевала. Этих тварей было слишком много. Ондор сражался с ними из последних сил. Умирать же им с Аниэль было никак нельзя. Из племени Атайнов они остались одни. Нужно было любыми способами сохранить Нить Рода. Но их силы были уже на исходе, и им нужен был выход из вражеского окружения.

– Надо уходить в Белогорье, – выплюнул сгусток крови Ондор и, трудно дыша, присел на траву, – Здесь нам не выстоять.

– Но там всё по-другому, ты сам знаешь, – Аниэль опустилась рядом.

– Знаю. Но там есть шанс.

– У них очень сильный колдун, – тихо проговорила Аниэль, – Он нас и там достанет.

– Выставишь Листвянок. Пусть запутают следы.

Аниэль печально посмотрела в глаза любимого. Они оба знали, что тогда многие из Листвянок погибнут. Но сохранение родовой нити было выше этого и частично оправдывало гибель этих лесных созданий.

Листвянки – лесные феи, больше похожие на мотыльков, только крупнее и ярче красками. Когда погибает Листвянка, сама Природа плачет навзрыд. В их случае Листвянка погибнет не одна и от этого Аниэль и Ондору стало как-то не по себе.

– Может…, – начала говорить Аниэль и вдруг обратила внимание на рваную рану Ондора, которую частично скрывала кольчуга. Между подмышечной впадиной и передними грудными пластинами прошло тонкое и коварное лезвие врага. Этот удар нанёс сильный и опытный боец, хотя и он тоже валялся среди поверженных тел кратов.

Краты – довольно мерзкие создания, служащие силам зла.

– Что «может»? – переспросил Ондор и стал медленно заваливаться на землю.

В глазах поплыло и последнее, что он видел, это как Аниэль стремительно метнулась к мешочку с травами.

***

– Сколько я был в отключке? – Ондор сел на траву. – Торов пять любимый. – Хм…, мне показалось, что целую вечность. Как сняла кольчугу? – посмотрел он на перевязанные раны. – Они близко. Я чувствую их снова, – не ответила Аниэль. – Далеко? – Около трёх ригов. – Чёрт! – вырвалось у Ондора.

Они перекидывались короткими фразами, понимая, что нужно принимать решение. Иначе или плен, или смерть. Учитывая раны Ондора и первое, и второе было вполне реальным.

– Что ты решила? – Ондор пристально посмотрел в глаза Аниэль.

– Как скажешь ты.

– Уходим в Белогорье.

Два раза повторять было не надо. Аниэль стремительно вспорхнула с травы и кругами заскользила по поляне. Она открывала портал. Листвянки были уже тут как тут. Ондор смотрел, как они выстраивались по окружности и готовились встретить зло.

– Сотта Ла Мирра, – громко пропела Аниэль заклинание, открывающее портал перехода.

В воздухе разлилось марево, и пространство вокруг поляны завибрировало.

Последний взгляд на поляну, взмах руки и они пропали из виду.

***

Белогорье встретило

их проливным дождём. Низкие тучи висели прямо над головой, и иногда казалось, что само небо прибило к земле. Где они оказались, понять было невозможно. Но первое, что нужно было сделать, это как можно скорее и дальше уйти от портала. Они припустили бегом. Время летело неумолимо. Быстрее времени Ондор и Аниэль летели по Белогорью. Погони не было, это Аниэль ощущала всем своим естеством. Но это могло означать только одно: Листвянок больше нет. Всех. Всех кто был на поляне.

Аниэль зарыдала в голос. Она бежала и слёзы падали на траву. Ондор бежал рядом и молчал. Нужно было дать вырваться слезам и горю любимой. Он понимал. Он любил её.

– Всё! Больше не могу, – задыхаясь, сквозь слёзы проговорила Аниэль и они устало повалились в траву. Дождь лил не переставая. Темнело. Нужно было искать ночлег.

– Ом Тамаис Саа, – тихо, чуть слышно прошептала Анаэль. Она сканировала, структурировала и формировала пространство вокруг. Пространство завибрировало и ответило тихим звоном.

– Рядом вода. Поднимайся дорогой, – девушка нежно погладила Ондора по голове.

Он нехотя поднялся, приобнял Аниэль и они стали спускаться в сумерках к воде. Ноги поехали по сырой траве, и они покатились по склону. Грязь и глина казалось, проникли везде. Вниз съехали два чумазых создания. Правда, им самим было не до смеха. Усталость валила с ног. Дождь зануда, не прекращался. Утолив жажду, они натянули полог и, прижавшись, друг к другу, провалились в сон.

***

Утро было волшебное. Утро было святое. Свитое из первых лучей солнца и капель росы. Над озером стоял туман. Аниэль и Ондор выползли из под полога и посмотрев друг на друга весело засмеялись. Видок надо сказать у них был знатный. Чумазые, все в грязи, они и вправду были похожи на болотных духов.

– Мыться! – взвизгнула Аниэль и сбросила с себя одежду.

Ондор смотрел на свою возлюбленную, плескавшуюся в воде, и не мог отвести взгляд. Стройный стан, высокие плечи, крутые бёдра и тонкая талия. Само совершенство плескалось в воде. Богиня. Даже мироздание сейчас любовалось ею.

– Неправда, я не совсем идеальна. Ты просто хочешь видеть меня такою, – словно угадав его мысли, повернулась к Ондору Аниэль, – Иди же ко мне. Ну.

Сколько страсти было в этом зове. Страсти живой, страсти животной, иногда граничащей с безстыдством и полным безрассудством. Как удавалось Аниэль проходить по грани, для Ондора было всегда загадкой. Безстыдное целомудрие, так называл эти состояния своей возлюбленной Ондор.

Он сбросил одежду и вошёл в воду. Нырнув, сделал несколько мощных гребков, смыл грязь и вынырнул у ног Аниэль. Она ждала его. Глаза томно смотрели в самые дальние закоулки его израненной души. Он с силой притянул её к себе, потом ослабил хватку и нежно взасос поцеловал её в прекрасные алые уста. Аниэль задохнулась в томном стоне и, вжавшись всем телом в тело любимого, отпустила свои чувства. Всё вокруг закружилось в мистическом танце, запела вода и, казалось, что запело само мироздание. Вечность как магия…, она была рядом. Они растворялись в ней. Время перестало существовать, и они слились в едином порыве любви, верности и страсти.