Анима. Отношение к домашним животным в России
Шрифт:
Этой проблемой задавались не только богословы. Известный немецкий психолог В.М. Вундт (1832–1920), анализируя проявления душевной деятельности человека, не отделял их от подобных же проявлений в жизни высших животных. Для него эмоции, страсти, чувствования человека и зверя были сходными и представлялись только разными вариантами, различными ступенями единого феномена [8] . Русский перевод исследования Вундта подпал под судебное преследование из-за цензурных ограничений: в опубликованном 1-м томе было усмотрено вредное антирелигиозное направление. Однако такие выводы, в принципе, могли быть приняты просвещёнными деятелями Церкви. В издававшемся при Харьковской духовной семинарии журнале в 1889 году поместили разбор сочинения о душе человека и животных. Получалось, что животное близко к человеку, у него тоже есть душа. «Но эта душа животного однако заключена вполне в сфере чувственности, совершенно охвачена материальным. Проникая и действуя в нём, она не в состоянии освободиться от него. Не способная ни к какому сверхчувственному акту, она проявляется только в чувственных движениях, ощущениях, представлениях». Она «как бы материальна», неотделима от телесности. А душа человека – субстанция самостоятельная [9] .
8
[Вундт В.]. Душа человека и животных: лекции проф. Гейдельбергского университета В. Вундта. СПб.: В тип. Н. Тиблена и Ко, 1865–1866. Т. 1–2.
9
Побединский
Современный мыслитель, профессор философии христианства в Оксфордском университете Ричард Суинбёрн, который в обстоятельной монографии анализировал проблему души, считал, что доказательства существования души даже более убедительны, чем доказательства существования Бога. Сам он – сторонник идеи эволюции. По его убеждению, живые существа эволюционно произошли от неживой материи, затем сформировались высшие животные, среди них – обезьяны, и уж от них произошёл человек. А душа есть не только у людей, она и у высших животных имеется. Приверженец теории дуализма, то есть резкого разграничения тела и души, Суинбёрн полагал, что научного объяснения эволюции души не существует (вероятно, это так и останется неведомым). Он писал: «Животные сознают свою жизнь – они чувствуют, мыслят, они могут преследовать свои цели, у них есть желания и есть чаяния. И, таким образом, у животных имеются души. Но есть различия между осознанием жизни у животных и у людей, а значит, и между свойствами их душ… Два таких различия вполне очевидны. Человеческое мышление выстроено сложным образом, у него есть логическая структура, которой нет в мышлении животных. И ещё люди используют моральные категории». Кроме того, человеку, в отличие от животного, дана свобода воли [10] .
10
Swinburne Richard. The Evolution of the Soul. Revised ed. Oxford: Clarendon Press, 1997. P. 203.
Однако в прошлом среди большинства русских людей господствовало убеждение, что у животных души нет или же, по крайней мере, их душа – качественно иная, чем у людей. Говорили, что у них вместо души – пар. Крестьяне Владимирской губернии на рубеже XIX–XX веков знали: из всех зверей только у медведя душа имеется, и считали, что туман происходит от зарытых в землю животных. Впрочем, владимирские мужики полагали также, что людские души бывают мужскими и женскими, а «у бабы не душа, а голик» [11] (то есть веник).
11
Быт великорусских крестьян-землепашцев: описание материалов Этнографического бюро князя В. Н. Тенишева (на примере Владимирской губернии) / авт. – сост. Б.М. Фирсов, И.Г. Киселёва. СПб.: Изд-во Европейского Дома, 1993. С. 120, 144,145.
А. И. Куприн в рассказе «Лесная глушь» (1898) передавал разговоры полесских крестьян. Один сказал, что хоть мужчины («чоловики») пьют да ругаются, а при случае и воруют, но всё же Бога не забывают – не то что баба: «Або она что понимает? Або она что чувствует?..» «Это ты правильно, – поддакнул сотский. – У бабы заместо души пар, як у собаци» [12] . Души у бабы нет – как и у собаки…
Британский учёный Стив Смит изучал русские народные представления о душе в начале XX века и реакцию простых людей на атеистическую пропаганду большевиков. По его наблюдениям, в народе «существовали разногласия и по поводу того, обладают ли душой животные, хотя большинство всё же склонялось к мысли, что она у животных есть» [13] . Да, согласно фольклорно-этнографическим данным, в славянской народной традиции у зверей и птиц иной раз признавалось наличие души [14] . Например, вологодские крестьяне считали, что душа есть у кошки, причём душа «чистая», потому как кошке, в отличие от собаки, разрешается находиться в церкви и даже в алтаре [15] .
12
Куприн А. И. Лесная глушь // Куприн А. И. Поли. собр. соч. М.: Изд. Т-ва А.Ф. Маркс, 1912. Т. 1.С. 261.
13
Смит Стив. Спасение души в Советской России // Неприкосновенный запас. 2009. № 2 (64). URL:nz_64/3867-spasenie-dushi-v-sovetskoj j-rossii.html (дата обращения: 3.07.2022).
14
ГураА.В. Антропоморфизм в народной зоологии // Антропоцентризм в языке и культуре / отв. ред. С. А. Толстая. М.: Индрик, 2017. С. 33.
15
Белова О.В., Кабакова Г.И. Кошка, кот // Восточнославянские этиологические сказки и легенды: энциклопедический словарь / под общ. ред. Г.И. Кабаковой; сост. О.В. Белова, А.В.Гура, Г.И. Кабакова, С.М. Толстая. М.: Неолит, 2019. С. 181.
Надо иметь в виду, что народная трактовка души была нечёткой, приблизительной, да к тому же заметно варьировалась – в различных местностях, субэтнических и конфессиональных группах [16] . Где именно находилась душа у человека – в крови, сердце, в верхней части груди или чуть ниже, – об этом судили по-разному [17] . Судя по многочисленным языковым данным, душа могла быть органом пищеварения – ведь это она «принимает» или «не принимает» вкусное и не вкусное [18] . «…Кроме очевидного сходства в осмыслении души и сердца как органа средоточия эмоций, душа в большей степени, чем сердце, наделяется материальными характеристиками» и сопоставима с потрохами [19] . Душу и дух наделяли разными свойствами – по крайней мере, это явствует из анализа лексики и фразеологии русского языка [20] (однако такое различение не соотносится с христианским). С одной стороны, душа, согласно народным представлениям, – это то, что отличает человека от животного или от иноверца [21] (очевидно, такое укоренилось под воздействием православного учения). С другой стороны, душой могли наделять животных и даже предметы [22] , но поскольку душу человеческую понимали весьма материально, то это отнюдь не означало, будто в звере (и тем более – вещи) готовы были распознать чувствующую и разумную тварь. При таком понимании человека и животного главным свойством, отличающим одно существо от другого, судя по всему, было телесное строение: внутри человека имелись те органы, с которыми связывались его душевно-интеллектуальные свойства [23] .
16
Толстая С.М. Душа // Славянские древности: этнолингвистический словарь / под общ. ред. Н. И. Толстого. М.: Междунар. отношения, 1995. Т. 1: А-Г. С. 162–167; Её же. Славянские мифологические представления о душе // Славянский и балканский фольклор: народная демонология / отв. ред. С.М. Толстая. М.: Индрик, 2000. С. 52–95; Виноградова
17
Толстая С.М. Славянские мифологические представления о душе. С. 63–66; Мазалова Н.Е. Состав человеческий: человек в традиционных соматических представлениях русских. СПб.: Петербургское востоковедение, 2001. С. 58, 60, 63.
18
Кабакова Г.И. «Сторонись, душа, оболью!» // Живая старина. 2008. № 4. С. 48–50; Её же. Русские традиции гостеприимства и застолья. М.: Форум: Неолит, 2015. С. 334–349.
19
Её же. Душа как орган оценки и оценка души // Antropologiczno-jezykowe wizerunki duszy w perspektywie miedzykulturowej. Warszawa: Instytut slawistyki Polskiej Akademii Nauk, 2018. T. 3: Aksjosfera duszy – dusza w aksjosferze / pod red. J. Jurewicz, E. Mas lowskiej, D. PazioWlazlowskiej. S. 67.
20
Урысон Е.В. Дух и душа: к реконструкции архаичных представлений о человеке //Логический анализ языка: образ человека в культуре и языке / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М.: Индрик, 1999. С. 11–25; Шмелёв А.Д. Дух, душа и тело в свете данных русского языка // Зализняк Анна А., Левонтина И.Б., Шмелёв А.Д. Константы и переменные русской языковой картины мира. М.: Языки славянских культур, 2012. С. 86–88.
21
Толстая С.М. Славянские мифологические представления о душе. С. 58–59.
22
Кабакова Г.И. Душа зверей и вещей: материальные значения души // Antropologiczno-jezykowe wizerunki duszy w perspektywie miedzykulturowej. Warszawa: Instytut slawistyki Polskiej Akademii Nauk, 2018. T. 3: Aksjosfera duszy – dusza w aksjosferze / pod red. J. Jurewicz, E. Mas lowskiej, D. PazioWlazlowskiej. S. 515–528.
23
Шмелёв А.Д. Указ. соч. С. 83–84.
Почти всеобщая вера в бессмертие души человеческой укрепляла наивно-религиозную иерархию живых существ, в которой животные считались заведомо низшими тварями. Человек определённо мыслился венцом Божьего творения, всё мироздание было приспособлено Богом для человека. Твари земные и морские предназначались ему на потребу. Никакого «зелёного» экологизма и даже особенной любви к животным среди населения России прежде не было. Животные, что были даны Богом человеку, использовались прагматично, потребительски – будь то кормилица семьи корова или лошадь, без которой крестьянину как без рук, либо охотничья собака, вообще-то высоко ценимая, но не слишком любимая, и уж тем более кошка, которая зачастую становилась промысловым пушным зверьком.
Баба-мистик и создание мифа
Главный герой повести Помяловского «Мещанское счастье» (1861) – молодой разночинец, выпускник университета Егор Молотов. Автор рисовал его с себя самого, разве что избавил от некоторых собственных неприглядностей.
В этой повести есть интересный эпизод. Как-то раз, гуляя по лесу, Молотов неподалёку от реки наткнулся на захоронения. «Егор Иваныч вышел на лужайку и на ней увидел две небольшие могилки. Это заняло его. “Кто бы тут похоронен был? – думал он. – Как странно – в лесу!” Оглянувшись кругом, он увидел, что его отовсюду окружает лес».
Тогда он вышел на дорогу, дождался проходящих баб и обратился с вопросом к старшей из них:
«– Не знаешь ли, тётушка, чьи там могилки?
– Где это, барин, могилки?
– Вот тут и есть, у реки, на лужайке.
– А! – вскрикнула баба. – Есть могилки, есть… это Мироновы детки… двое померло…
– Отчего же они там похоронены?
– Кто… детки-то? а некрещёны померли».
Молотов не понимал. Тогда она стала объяснять: «Известно, некрещёное дитя да померло – это всё одно что дерево. Где ни закопай, всё равно… В нём и духу нет… это уж такой человек… без духу он родится… пар в нём… Этаконького и не окрестишь, так и помрёт… бог не попустит, нет…
– Откуда ж ты взяла, что в некрещёном духу нет? – спросил Молотов.
– А чего ж христианское дитя да без крещения помирает? разве можно? – не можно… Иной и вовсе мёртвенький родится… у этого и пару нет… Некрещёное дитя, так, знать, и родится не святое дитя.
Баба развела руками и замолчала. Подивился Молотов бабьему смыслу.
– Прощай, тётушка, спасибо, – сказал он».
Кажется, молодой интеллигент не всё понял, но очень заинтересовался и самим этим случаем, и рассуждением пожилой крестьянки. «Ещё более подивился Молотов бабьему смыслу, когда после оказалось, что поверье о некрещёных детях у бабы было чисто личное, что оно в деревне никому не известно. Ему попалась баба-поэт, баба-мистик. Может быть, ей самой до сих пор не приходилось объяснять себе непонятную для неё судьбу некоторых детей, и вот, лишь только пришёл ей в голову вопрос о детях, она, не желая оставаться долго в недоумении, сразу при помощи своего вдохновения миновала все противоречия и мгновенно создала миф. И очень может быть, что этот миф перейдёт к её детям, внукам, переползёт в другие семьи, к соседям и знакомым, и чрез тридцать – сорок лет явится новое местное поверье, и догадайтесь потом, откуда оно пошло. Не одна старина запасает предрассудки, они и ещё и ныне создаются. Удивительно то чувство, с которым простолюдин относится к природе: оно непосредственно и создаёт миф мгновенно» [24] .
24
Помяловский Н.Г. Мещанское счастье: повесть // Помяловский Н.Г. Соч.: в 2 т. М.; Л.: Худож. лит., 1965. Т. 1. С. 134–135.
Странные могилки в лесу оказались связанными с поверьями о душах некрещёных младенцев и с простонародными представлениями о том, где и как следует таких хоронить. Ребёнок, душа, погребение… Казалось бы, при чём здесь природа? А ведь под конец этого отрывка говорится об отношении простолюдина «к природе»: дескать, это чувство – «непосредственно» и оттого оно «создаёт миф мгновенно».
Николай Герасимович Помяловский
Когда Помяловский мимоходом, как нечто само собой разумеющееся, увязывает народные поверья и обряды с отношением «к природе», то он следует отголоскам модной тогда «мифологической» теории в фольклористике. Она появилась в Германии в первой половине XIX века. Согласно этой теории, миф – грандиозное создание «народного духа» и «народной поэзии». В такой трактовке мифология, по сути, не отличалась от «народной поэзии», то есть фольклора. А фольклор толковался только как народное творчество – причём, высокопарно выражаясь, поэтическое. Ключевое понятие «народ» понималось в самом обобщённом, романтическом, идеализированном смысле. В народе и в творениях его баснословия воплощался некий улавливаемый чуткими натурами народный дух. Когда же учёные брались толковать, комментировать, исследовать миф, то они исходили из убеждения, что в его основе лежит обожествление природы. Дескать, народная фантазия использовала применительно к явлениям природы поэтические метафоры – так и сформировались мифологические сюжеты. Значит, за деяниями языческих богов и подвигами мифических героев кроются солнечные затмения, грозы и бури, чередование времён года, разливы рек и т. п.