Анимаг и Оборотень
Шрифт:
Он ничего не помнил. Не помнил, как тут очутился. Последнее, что было в его воспоминаниях, что он идет в Хогсмид за Розье. А следом воющие оборотни, сырость, решетка и Роза, над которой нависает дементор, а он ничего не может сделать. Но в тот момент ему было все равно, как он здесь оказался, главное — спасти Розу, ведь она наверняка пришла сюда за ним.
Он стал метаться в клетке, как оборотни. Несмотря на эту давящую атмосферу, он бы все равно смог создать Патронус и прогнать дементора, но у него не было палочки, и как бы он не пытался дотянуться до палочки Розы,
И когда дементор почти приблизился к ней, Скорпиус и сам не знал и не помнил, как, но волной магии отогнал дементора, а потом вновь тьма и пустота, а потом новая камера.
Малфой отчаянно пытался вспомнить хоть что-то, но не получалось. Присутствие дементоров вновь и вновь заставляло его забывать о своей любимой Роуз, которая совсем недавно вновь появилась в его голове, ради которой он и держался, совсем не понимая, за что он оказался в Азкабане. Кто-то каждый день пытался стучать по решетке, дементор тут же подлетал к бедолаге, а потом по всему коридору слышались стоны, но Скорпиус не спешил жалеть этого человека, ведь это скорее всего кто-то из Пожирателей, вряд ли в Азкабане сидят невинные люди.
Холод от ветра в коридоре, жалкие стоны после встречи с дементором мужчины и полнейшая безысходность. Однако Скорпиус внезапно почувствовал какоето тепло. Он осмотрелся. Никаких источников света или тепла. Мужчина в камере напротив клацает зубами, а у дементора, проходящего по коридору, все также развивается плащ. Скорпиус чувствовал ветер, но ему было не холодно. Словно что-то грело изнутри.
Малфой почувствовал себя в Хогвартсе. Странно, но он будто бы различал помещение, где находится. Это были совсем не подземелья, которые были почти такие же холодные, а последнее время приносили душе лишь уныние. Это был даже не Большой зал. Это было место, где ему было очень хорошо. Комната Розы в башне старост. А она словно была с ним рядом.
Скорпиус не понимал, как такое возможно, но буквально хватался на эти положительные эмоции и воспоминания, боясь, что они исчезнут, вновь оставляя его наедине с этой пустотой в душе от непонимания, почему он здесь.
Скорпиус опустил взгляд на свое запястье. Ему показалось, что руны стали отчетливее, хотя, может, это просто его глаза привыкли к темноте, а сам он начинал сходить потихоньку с ума. Ведь ему казалось, что его обнимает Роуз…
— Что ты делаешь? — спросил Альбус, который нашел Розу в лабораториях.
— Варю то, что Сьюзен забрала у Скорпа, — пояснила Роза.
— Доказать, что если он будет продолжать принимать зелье, то гарантировано подобного выброса больше не случится? — понимающе спросил Альбус.
Роза кивнула. Она сегодня ворвалась в комнату к Сью и продемонстрировала все свои способности, напугав девушку до смерти. Теперь она была уверена, что никаких статей в «Пророке» не будет, а также та добровольно отдала ей все свои разработки и все, что нашла в лабораториях Мэнора.
— Что это за зелье? — поинтересовался
— Я не знаю, в этом и состоит сложность, оно авторское, — тяжело вздохнула Роза. — Нужно идти от обратного. У меня есть совсем чуть-чуть готового зелья, которое принимал Скорп, его бы по составляющим разбить. Скорпиуса сейчас не хватает, он бы сделал…
— Никто у нас на курсе так хорошо не разбирается в зельях, — поджал губы Альбус, пытаясь вспомнить хоть кого-то, но не мог. — Если только… Дани.
— Дани? — удивилась Роза. — Так Скорпиус как раз помогал ей с зельями, потому что она плохо в них разбирается.
— Только он не уточнил, что плохо она разбирается в академической программе продвинутых зельеваров, — усмехнулся Альбус.
Через пятнадцать минут когтевранка появилась в лабораториях.
— Конечно, я попробую помочь, я не хочу, чтобы из-за этих уродов Скорпиус оставшуюся часть жизни гнил в Азкабане, — девушка водила палочкой над зельем. — Мама говорит, что этим все и должно было кончиться, что Драко плохой отец, был никудышным мужем, довел Асторию, что она погибла, Скорпиусу же тогда всего пять было…
Роза снова замерла. Дани говорили, что Астория умерла, когда Скорпиусу было пять, вернее, она была сама еще тогда ребенком, просто могла услышать и запомнить, или же наоборот что-то перепутать. Но как брат с сестрой за все время общения так и не обсуждали эту тему? Получается, Скорпиус начал приходить к ним после того, как умерла Астория по его версии. До этого Драко не подпускал его к родственникам?
— Ты не веришь в это? — осторожно спросила Роза.
— Мы со Скорпиусом стали общаться не очень давно, — пожала плечами Дани. — С тех пор, как умерла Астория, мы перестали к ним ходить. Да и не помню, с чего начали. Просто Скорпиус стал к нам приезжать на каникулах…
— Понятно, — с подозрением посмотрела на девушку Роза.
Мог ли Драко правда изменить память всем, кто был связан с Асторией? Он хотел этим защитить семью или преследовал корыстные цели? Изменил воспоминания всех, кроме Дани, решив, что ей всего три года и она ничего не вспомнит?
— Я чувствую, как тебе плохо без него, — вдруг сказала Дани. — Ты нанесла себе руны, да?
Роза кивнула, чуть взглянув на Ала.
— А, Альбус, как твое свидание со Сьюзен? — язвительно спросила когтевранка. — Надеюсь, успешно?
Роза сдержала смешок. Почему-то ревнующие аристократы у нее вызывали приступы исключительно милости. А Альбус дурак, видимо, после парочки прогулок с Дани, снова дал заднюю, которая неправильно восприняла его деловые встречи с Аббот.
— Да как свидания с другими могут проходить успешно, когда одна ты в его голове? — засмеялась Роза, не сдержавшись. — Альбус, прекрати быть дураком, и идите погуляйте, я поняла, как нужно делать расщепления, справлюсь.
Она была уверена, что Альбус скажет ей еще в будущем спасибо, потому что сейчас знала цену времени. Но не успела Роза приступить к зелью, как в лаборатории вошла Роксана. Кузина была растеряна и держала клочок пергамента в руках.