Аниска
Шрифт:
Час спустя Аниска и Ломакин покинули магазин, нагруженные разноцветными пакетами. Они уносили несколько комплектов эротичных чулок с поясами и подвязками, множество колготок разных цветов в крупную сеточку, две пары туфель, латексовые черные рукавицы, плетку из натуральной кожи и три обтягивающих комбинезона с аккуратными прорезями на самых заманчивых местах.
"Интересно, сколько он получает за картину, если сейчас не торгуясь выложил за эти фишки почти две тысячи долларов?" — размышляла Аниска. Ее уважение
— Десять, двадцать, иногда тридцать тысяч долларов, — словно читая анискины мысли вдруг произнес Ломакин. — Да, Аниска, сегодня я очень востребованный художник. Правда, я не забываю, что "сегодня" — это сегодня, а завтра ветер может подуть в другую сторону и мода резко изменится. Ну а пока спасибо новым русским, покупающим красивых жен и любовниц и заказывающим их голые портреты, которые вывешиваются в спальне или, хе-хе, в комнате для отдыха в личном офисе. Красота женщины, гордость обладания ею, подчас толкают мужчину на странные поступки, хе-хе…
…А на следующий день Аниска уже стояла в студии Ломакина, которая больше походила на порностудию, чем на мастерскую художника. Огромный белый экран, прожектора, фотографии голых девушек, гигантские передвижные зеркала, камера, дорогие фотоаппараты…
"А где же кисточки? Краски? Холсты? — удивилась Аниска. — А, вот они, в углу…Как все странно…"
— Ну что, давайте начнем, — потирая руки, весело произнес Ломакин. — Может, для начала вот это? — и он протянул Аниске металлического цвета узкий латексовый костюм. — Скидывайте лифчик, трусики, вот тальк, не забудьте посыпать кожу тальком, иначе костюм не налезет, хе-хе…
Аниска с непривычки аж вспотела, пока влезала в тугую холодную резину и разглаживала ее по всему телу. "И все-таки, как можно ебаться в этом чертовом скафандре и испытывать кайф?" — подумала она.
— Сюда, встаньте сюда! — художник тем временем подволок к белому экрану круглую высокую пластмассовую тумбу и указывал теперь на нее Аниске. — Вот приступочка!
Аниска покорно взобралась на тумбу.
— Ну-ка — ну-ка…, - Ломакин, все так же потирая руки, принялся расхаживать вокруг. — А ну-ка…, - и он включил один из прожекторов, направив свет на фигуру Аниски. — Нет, не нравится. Давайте попробуем второй костюмчик!
Минут через десять выбор сделали. На Аниске оказались черные колготки, доходящие до щиколоток, сиреневые туфли на десятисантиметровой прозрачной подошве и черный корсет на завязочках. Груди были выпущены наружу.
— Встаньте в полоборота спиной ко мне. Вот так. Да! Да! Да!
"А и как не сказать "да"? — усмехнулась Аниска, глядя на пустой экран. — Таким-то колготкам…"
Дело в том, что зада у колготок не было. Вместо него из выреза на Ломакина вызывающие смотрели голые,
— Да! Именно это! — воодушевился художник. — А теперь возьмите, — и он протянул Аниске большое спелое яблоко. — В левую руку! Откусите кусочек! Поверните голову ко мне! Руку в сторону! Вот так! Смотрите на меня! Улыбайтесь! Ноги! Раздвиньте чуть-чуть ноги! Да! А теперь плетку — в правую руку. Руку вниз, держите ее свободно, чтобы ремень касался вашей правой ноги! Да! Да! Да!
И тут до Аниски дошло — яблоко! Полуголая вызывающая женщина! Ева! Она — Ева! Но цифровая?
И опять художник словно прочитал анискины мысли.
— У картины не будет рамки. Точнее, я нарисую рамку, представляющую собой экран монитора. Посередине экрана, в ореоле металлического света, переходящего вокруг фигуры в белый, будете стоять вы — с этой прекрасной голой попой, в суперколготках, туфлях, с плеткой и надкушенным яблоком! Из кармашка, пришитого сбоку к корсету, будет торчать "айфон". Эппл — яблоко! И вы будете загадочно и в то же время вызывающе улыбаться! Понятно?
"Черт возьми, а ведь здорово может выйти, — подумала Аниска, окончательно зауважав художника. — Ненормальный, но…но…это…я сама сейчас стою и возбуждаюсь при мысли о том, как бы повел себя Петя или другой мужчина, увидев подобную картину…А ты на самом деле гениален, старый черт Ломакин!"
Аниска еще чуть-чуть раздвинула ноги, их мышцы напряглись, рельефно очерчиваемые тугими колготками. Ягодицы девушки слегка качнулись. "Какая я чертовка! Волшебница! Ева, первая женщина на Земле. Как ты выразился тогда, Ломакин? Эталон красоты и секса? Да, это я!" — довольно подумала Аниска.
Тем временем Ломакин схватил в руки навороченный фотоаппарат и защелкал им вокруг Аниски. Затем он отставил его и взялся за видеокамеру.
— А разве вы не будете делать эскизы карандашом? — удивилась девушка. — Рисовать меня?
— Нет-нет! Не сегодня! — ответил увлеченный съемками художник. — В основном я работаю по фотографиям. Мне надо отобрать лучшие, я распечатаю их во весь рост и начну рисовать, сверяясь. Конечно сеансы позирования у нас обязательно будут, но не сегодня, нет! А теперь идите сюда, на диван, садитесь вашей прекрасной попой, нет, не переодевайтесь, лучше так! Хотите шампанского?
Аниска спустилась с тумбы и приняла из рук художника высокий, пенящийся фужер.
— За "Цифровую Еву"! — поднял свой бокал Ломакин.
— За "Цифровую Еву"! — улыбнулась Аниска.
— А…не хотите ли…? — художник достал из кармана маленькую изящную коробочку, — снежка-с?
— Кокаин? — удивилась девушка. — Нет, спасибо!
— Ну как хотите, а я немного…, - Ломакин ловко насыпал на столик дорожку белого порошка и с наслаждением вынюхал ее через золотую трубочку.