Анизотропное шоссе [СИ]
Шрифт:
Неплохое место! Винтовка явно тут пролежала не один год, но совсем не заржавела. Значит, и с телефоном ничего не случится. Я полюбовался на гаснущий экран смарта, вытащил батарею и засунул все вместе в полиэтиленовый пакет Finland, рядом с коробкой подарочного варианта этой самой водки. Чуток помедлив, присовокупил запасные аккумуляторы, наушники и походный, приспособленный «ко всему на свете» зарядник. Пристроил рядом с оружием, закрыл крышку и забросал обратно «как было».
Между тем, стоило поторопиться. День явно двигался к полудню, зверски хотелось есть, а программа предстояла не малая: добраться до ленинградского парткома и как-то привлечь внимание одного из ответственных товарищей. В идеале, конечно,
Увы, отсутствие зеркала и суровая реальность опрокинули мои смелые планы до того, как я успел добраться до Невского (где, по моим соображениям, должны находиться правительственные здания). Первой моей ошибкой стало любопытство. Очень уж хотелось своими глазами посмотреть, какова она, жизнь в прошлом. Украдкой разглядывая прохожих, я влился в непривычный на вид, но, как и в будущем, вечно куда-то спешащий поток людей, и направился в сторону центра, часто останавливаясь перед витринами, а то и вообще проходя внутрь магазинов.
Это в двадцать первом веке тяжело разобрать, кто идет рядом с тобой, охранник из торгового центра, менеджер средней руки или скромный коммерсант-миллионер. Дешевая китайская одежда уравняла всех, отличить настоящий Hugo Boss от поддельного я лично не в состоянии даже на ощупь. Зато тут, в разгаре НЭПа, поговорка «встречают по одежке» более чем в тему. Особенности профессии и уровень дохода прекрасно заметны с десятка шагов. Так что уже спустя час я вполне разбирался в основных типажах, благо хоть какие-то знания истории школа, университет и телевизор вбить в мою голову сумели. Однако осознать глубину отличий своего собственного внешнего вида от привычных хроноаборигенам образов вовремя я не успел. И это стало второй ошибкой.
На выходе из заваленной барахлом антикварной лавки меня ждал представитель власти. По крайней мере, на его странной полукепке-полупилотке с красным дном, черным козырьком и оторочкой из серого барашка красовалась кокарда с серпом и молотом, а длинную темную шинель перетягивали кожаные ремни портупеи. Не иначе продавцу, еврею средних лет, показался подозрительным мой интерес к напольным английским часам семнадцатого века, и он умудрился кого-то послать за милицией. Сам же добрый десяток минут вешал мне на уши лапшу, как с подельниками вытаскивал данный предмет декора из дворца великих князей, попутно отстреливаясь направо и налево от конкурентов-мародеров.
— Милиция Ленинграда. — представился служитель закона. — Предъявите документы!
Повеяло чем-то знакомым и безопасным. Возможно, именно поэтому я допустил третий, финальный промах, кардинально поменявший не только мои планы, но и, вероятно, всю историю данного мира. Вместо того чтоб с наглой мордой заявить что-то академическое, на вроде: «What can I do for you, sir?!» я тупо, как школьник, проблеял:
— Вот… Дома их оставил!
— Работаете? Учитесь? — тон милиционера изрядно похолодел.
— Учусь, на электрика, — как можно беспечнее постарался ответить я. — В универе…
— В каком именно, позвольте узнать?
До меня, наконец, дошло, единственный разумный выход — бежать. Что, собственно, я и сделал, мгновенно сорвавшись с места со всей силой молодых мышц, прекрасно натренированных в 21-ом веке бегом и лыжами. Преодолев в десяток прыжков чуть не пол квартала, уже начал надеяться на успех, когда какой-то балбес в военной шинели бросился буквально мне под ноги.
Подняться уже не дали, а сильный удар по затылку вообще отбросил в короткое беспамятство. Отлежаться, впрочем, не вышло, меня живо оторвали от истоптанного
— Милиция! — неуверенно вскрикнул я.
Все лучше, чем бандиты.
— Извозчик! — вторил рябой куда-то в сторону. И, повернувшись, выдохнул прямо мне в лицо с запахом соленой рыбы неизвестной, но мерзкой породы: — Заткнитесь, гражданин!
— Денег-то у него нету, — остановил его напарник. — Пешком дойдет, Шпалерка [10] недалече.
— Вот это ловко. Вот так взяли! — мелькнули обрывки разговора от проходящей рядом кучки молодежи, не иначе студентов-сверстников.
10
Следственная тюрьма Ленинградского управления ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ, находится на Шпалерной улице, 25. Сегодня — СИЗО-3.
— Может, поперву в комиссариат? — попробовал возразить рябой, смачно сплевывая мне под ноги.
— На шмотки посмотри! — осадил очкастый интеллигент, очевидно главный в команде. — Явная же контра, нечего два раза ноги бить!
Рябой отошел на шаг, окинул меня задумчивым взглядом и немедленно согласился:
— Однозначно, контра! — еще раз пребольно ткнул стволом в живот: — А ну, сунул руки в карманы и пошел вперед помалу!
Ничего не оставалось, как выполнить команду. И тут обнаружилось страшное: паспорт и деньги бесследно исчезли! Идиот! Какое затмение на меня нашло, почему не подумал, не переложил во внутренний карман куртки? Кому и что тут доказывать без этих бумажек?! От неожиданности я споткнулся и полетел опять на мостовую, как есть, с руками в карманах.
Пришел в себя я в каком-то мрачном помещении за тяжелым, грязным столом, на который из рюкзачка уже вывалили все мои скромные пожитки. По голове, прямо за шиворот, стекала ледяная вода. С трудом удалось сфокусировать взгляд на сидящем напротив меня человеке: фуражка почти как у полицейских 2014 года, только сильно поменьше, поаккуратнее, да цвет верха темнее и синее. Более ничего похожего: куртко-рубаха болотно-армейского цвета, погон нет, вместо них красные засаленные петлицы, из которых торчат треугольные глазки малиновой эмали… Знать бы еще, что они означают.
— Ага, оклемался, голубчик! — из-за спины, с закопченной до черноты металлической кружкой [11] в руках, выдвинулся похожий товарищ, только на фуражке по-идиотски поменяны цвета, то есть верх темно-красный, [12] как сигнал светофора в ночи, лет на двадцать старше, да на один треугольник больше. — Ну, рассказывай, бегунок!
— Что именно?! — просипел я, осторожно поднимая руки к голове.
— Надо тебе его басни, — неожиданно поднял голову от писанины тот, что напротив. — Фамилию скажи, — обратился он уже ко мне, — сколько лет, где живешь и место работы.
11
Скорее всего, медная солдатская кружка времен первой мировой войны (их часто использовали как небольшой котелок).
12
Приказом ОГПУ N 315 от 14 августа 1924 г. введена фуражка с темно-синим околышем и краповой тульей, 30 декабря того же года Приказом ОГПУ N 456 — околыш краповый, тулья синяя.