Анклав
Шрифт:
В первой комнате кучами валялась изломанная мебель. Такое впечатление, что кто-то здесь оборонялся – и проиграл осаждавшим. Дом оказался небольшим, всего на четыре комнаты. Я узнала кухню – по раковине и шаткому столу. Ножки стульев сгнили – видно, на них пошло не очень прочное дерево. Тут же отыскались сортир и комната для сна – судя по бугристому тюфяку, провалившемуся сквозь деревянную раму.
В сортире я дернула за ручку и с изумлением услышала, как внутри сиденья зажурчала вода. Я нажала на другой рычаг, и раковина тоже плюнула в меня водой! Я аж взвизгнула от изумления. Как такое возможно?
Невидимка подошел к двери и вопросительно уставился на меня:
– Что-нибудь
– Ты только посмотри! – Я показала ему льющуюся воду.
На его лице отразилось такое же удивление. А у дальней стены стояла раковина, но такая здоровая, что туда целиком можно было поместиться. Невидимка дернул за ручку – вода заплевала и оттуда! Сначала потекла бурая такая, ржавая – а потом чистая-чистая. Холодная, но чистая.
– Вскипятим воду, добавим к этой – и можно будет теплую ванну принять…
Потрясающе! Как здорово! Мы впервые за много дней ночуем в теплом и сухом месте, а теперь еще и это! Всю первую половину дня мы мыли и чистили, а потом стащили все сухое дерево в очаг в самой большой комнате. Зажигалка Невидимки пришлась как нельзя более кстати, и вскоре в очаге запылало пламя. И в комнате враз стало теплее и приятнее.
В помещении солнечный свет мне мешал меньше – хотя я все так же ходила в очках. В очажной дыре обнаружилось какое-то металлическое приспособление, на которое можно было навесить котелки. Мне не терпелось последовать совету Невидимки и выкупаться в ванне, и я быстро набрала кастрюлю воды и согрела ее над огнем. Я вылила три таких котелка и разбавила некоторым количеством воды из торчащей над ванной трубы. А под раковиной нашла что-то, похожее на мыло. Я развернула обертку, и оно тут же развалилось на части, но вполне себе мылилось. Я залезла в ванну и окунулась.
Конечно, воды набралось не очень много, зато мыться так оказалось гораздо приятнее, чем в ледяной реке. А потом я в той же воде выстирала одежду, а затем еще и сполоснула в холодной. Надела вещи, в которых уходила из анклава (единственная смена осталась кстати), и запретила себе думать, как буду себя чувствовать, когда она сносится и у меня не останется и этой памяти о доме.
После того как мне удалось успешно вымыться, наступила очередь Теган. Мы все были грязными-прегрязными – и то сказать, пришлось ведь отмывать дом, и это после стольких дней в пути. Но сейчас я села у огня и растворилась в его приятном тепле. Да, я устала, и есть хочется. Зато тепло. Я стряхнула присохшую к одеялу грязь, прикрылась чистой стороной и попыталась прочесать спутавшиеся волосы пятерней.
В дверях показался Ловчий. Он впустил вместе с собой холодный ветер – и яркий свет. Интересный контраст, подумалось мне. В одной руке у него болталось что-то окровавленное. Приглядевшись, я поняла – птица. В другой он держал тельце какого-то мохнатого животного.
– Хочешь, освежуй и выпотроши их – только снаружи, – сказала я. – А я потом их зажарю.
Я сто раз видела, как Медяшка это делает. Огонь мы развели, так что особых трудностей не возникнет.
Он удивленно приподнял бровь:
– Ну… как хочешь, конечно… Запросто.
– Спасибо.
Но он уже развернулся и вышел. Ловчий постарался прикрыть дверь как можно плотнее, но она все равно не закрылась как следует – слишком рассохлась. Бывший Волк быстро и споро орудовал кинжалом – я про себя одобрительно покивала. Через некоторое время он вошел в дом: в руках он держал палочки с насаженными на них кусочками мяса. Он даже с костей его срезал. Отлично придумано…
Ловчий присел рядышком. Оставил себе одну ветку, отдал мне остальные. И мы принялись жарить
Невидимка принес еще мяса. Таких зверей мне видеть не приходилось – странные у них были задние лапы. И уши длинные. Я ткнула пальцем на выход:
– Никаких кишок и крови в помещении!
Правила есть правила.
Он постоял в дверях, внимательно нас разглядывая. По лицу не понять было, что он думает. В дом с тихим стоном влетал ветер. Невидимка развернулся и вышел наружу.
Теган вымылась, и мы согрели воды для следующего желающего привести себя в порядок. Ловчий пошел мыться, а Теган заняла его место у огня и помогла мне переворачивать палочки с насаженным мясом. Когда все вымылись, подоспело мясо: Ловчий нарезал его на кусочки, и оно изжарилось быстрее, чем целая тушка. Обжигая пальцы, я стащила с палочки мясо и долго дула на него – не хватало еще и язык с губами ошпарить. Оно, конечно, было очень горячим. А еще жестковатым и немного с душком – зато сочным и вкусным. Мы не ели досыта, пока шли, – так, таскали из реки рыбу понемногу.
Мы съели все, что поймали мужчины. Может, следовало что-то отложить про запас, но мы слишком оголодали, и нам было не до предусмотрительности. А потом Теган пошла на кухню – посмотреть, что там и как. Я направилась следом – мне тоже было любопытно.
– Ух ты! Да здесь, оказывается, полно еды!
Я заглянула ей через плечо: точно такие же консервы, как мы видели в развалинах. Она вытаскивала банки одну за другой, а я читала названия: овощная смесь, тунец, какой-то «Спам» [6] , горох, и опять кукуруза со сливками. Банки вполне можно было унести с собой – не как те, что я нашла в школе. А если разделить по рюкзакам, весу особо не прибавится.
6
Марка ветчины
Стоял поздний вечер – я это поняла по тому, как косо падали солнечные лучи, пробиваясь сквозь грязные стекла. Голова налилась усталой тяжестью, но спать нельзя. Надо дождаться темноты. А потом, утром, я встречусь лицом к лицу с заклятым врагом. С солнцем.
Чтобы занять время, Невидимка почитал из «Фотогена и Никтерис». Мы почти дошли до конца истории, и мне хотелось узнать, чем она окончится – сбегут ли они от ведьмы, или она догонит их и убьет. Конечно, я бы никогда в этом не призналась вслух, но вообще-то мне казалось, что эта история чем-то похожа на мою собственную. Как и Никтерис, я выросла в темноте и боялась света. И почему-то верила, что если у нее все получится, то и со мной все будет хорошо.
А когда стало темно, я устала настолько, что даже перестала беспокоиться о своей дальнейшей судьбе и просто уснула.
А когда мы проснулись, мир изменился.
Снег
Кругом раскинулось необъятное белое одеяло. Оно легло на мир ночью. Казалось, мы одни в этом белом молчащем мире, и только цепочки крохотных звериных следов свидетельствовали об обратном. Над головами висело тяжелое серое небо, и даже солнце выглядело тусклым, хотя и пускало по белому покрову блестящие искры. Я отворила дверь и зачерпнула этой белой штуки горстью – и тут же изумленно просыпала. Рука застыла от холода, и я ее долго отогревала. Другие смерили меня удивленными взглядами, и я сообразила, что, похоже, одна не знаю, что это такое.