Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1
Шрифт:
Мариетта взяла лампу, сошла вниз и отворила запертую на задвижку входную дверь. Незнакомец в белом плаще переступил порог.
— Не бойтесь, — шепнул он, — я не враг патера.
— Слава тебе, Господи. Пожалуйте, господин, — пригласила Мариетта и, светя незнакомцу, забыла запереть дверь.
Генрих Конде быстро взбежал по лестнице и вошел в комнату, где в боязливом ожидании сидел патер Лаврентий. Взглянув на его лицо, измученное болезнью, лишениями и страхом, принц почувствовал глубокое сострадание к старику.
Старушка широко
— Я помешал вашей молитве, патер Лаврентий, — сказал он, — но вы не будете на меня сердиться, когда я скажу вам, что вы в большой опасности, и я пришел спасти вас.
— Скажите, пожалуйста, благородный господин, не кузен ли вы короля? Не благородный ли вы принц Генрих Конде? — спросил все еще дрожащим голосом старик.
— Не стану скрывать от вас, но вы должны быть со мной откровенны. Клянусь, вам не придется раскаяться! Вы — патер Лаврентий?
— Я чувствую доверие к вам, высокий принц. Да, я несчастный старый патер Лаврентий. В продолжение пяти лет я нигде не могу найти себе покоя. Я призывал смерть, но мне не хотелось умирать на чужой стороне, и я вернулся, чтобы закрыть глаза на родине!
— Вас увидели и узнали, патер Лаврентий. Вам здесь больше нельзя оставаться. Сегодня же ночью вы должны уйти, я дам вам приют гораздо безопаснее.
— Надо расстаться с кузиной… Господи, неужели я нигде не найду покоя? — жалобно промолвил он.
— Не беспокойтесь, я сам буду вашим защитником. Знаете ли вы герцога д'Эпернона?
— Нет, благородный принц, никогда не слыхал этого имени.
— А маркизу де Вернейль или маркиза де Шале?
— Да, маркиза знаю. О, теперь я все понял! Так это он проехал вчера мимо меня. Он выдаст меня страшному Кончини и безжалостной Элеоноре Галигай.
— В настоящую минуту уже выдал!
— Так я погиб! Итальянец-лакей, столкнувший в Гавре в воду другого несчастного патера, похожего на меня, придумает мне теперь какую-нибудь мучительную смерть…
— Нет, патер, вы под моим покровительством!
— Ах, высокий господин! Хоть вы и принц, но от Кончини и Элеоноры вам и себя самого не защитить!
— Может быть это и так, патер Лаврентий, поэтому будем очень осторожны. Никто не должен знать, что я вас нашел. Доверьтесь мне вполне, я не из любопытства пришел сюда. Равальяк, убийца короля, признался вам…
— Да, благородный принц, и за это признание меня и преследуют. Не понимаю, как узнал об этом Кончини! Я подозреваю, что нас подслушал тюремный сторож, его нашли утром в день казни отравленным в соседней камере.
— Так он и его убил…
— Мне с большим трудом удалось скрыться ночью после казни от сыщиков, которых он за мной послал. Я бежал пешком к морю, скрываясь от людей. Он напал
— И вы надеялись, что больше вас не узнают, патер Лаврентий? Скажите мне, пожалуйста, что вам говорил убийца короля… или, быть может, вы связаны клятвой?
— Нет, благородный принц. Равальяк взял с меня слово молчать только до его смерти. Он все надеялся, что Кончини сдержит слово — даст ему возможность бежать. После его смерти я должен был отомстить за него…
— Отомстить за него. Так мое страшное предчувствие не обмануло меня! У него были сообщники?
— Я вам все скажу, благородный принц! Но ради всех святых, пожалейте меня и будьте осторожны! Не выдавайте того, что я вам скажу, это ужасная тайна, которая может стоить вам жизни!
В эту самую минуту со двора послышался голос, отдававший приказание, и двор осветился красноватым пламенем…
— Это что? — вскричал принц, и подошел к окну.
Во дворе стояли двое с факелами, а один молодой человек, которого принц видел на вечере у маршала, всходил на крыльцо…
— Черт возьми! — проворчал принц Конде, — они уже тут… живо расправляется этот Кончини…
— Вот теперь и вы погибли вместе со мной, высокий принц! — жалобно проговорил старик.
— Главная беда в том, что вы не успели передать мне признания Равальяка… Нет ли другого выхода из дома?
— Есть, пойдемте скорее!.. Сыщики уже на дворе, я слышу… Мы пойдем через спальню кузины и еще одну смежную комнату в ту часть дома, которая выходит на улицу… но уже поздно… сыщики идут по лестнице…
Принц быстро захлопнул дверь и запер на задвижку, потом, схватив за руку старика, увлек его за собой в комнату изумленной Мариетты.
Нельзя было терять ни минуты. Принц запер за собой и эту дверь. Патер Лаврентий дрожал всем телом.
— Они идут… — прошептал он. Старуха в испуге сложила руки.
— Святая Дева! Тогда все пропало!
— Здесь есть выход на улицу, — скороговоркой сказал принц Конде, — мы пройдем этим ходом.
— Невозможно, господин, эти комнаты не заняты, и дверь в них заперта на ключ! — вскричала старая Мариетта.
На лестнице между тем уже слышны были шаги сыщиков.
— Надо выломать эту дверь, больше ничего не остается, патер Лаврентий!
Принц налег плечом на дверь, она затрещала, но не поддалась. Мариетта стала помогать Генриху Конде. Дверь наконец с треском отворилась. Дорога была свободна.
— Ступайте, впустите их, — сказал герцог старухе. — Пока вы будете объяснять, что патера здесь нет, мы успеем выбраться на улицу.
Мариетта наскоро простилась со стариком, поклонилась принцу и, затворив за ним дверь, вышла в первую комнату.