Анна-флорентийка
Шрифт:
Джулиано покачнулся и почти свалился вниз, но неимоверным усилием воли он удержался в седле.
Зрители охнули.
— Еще не видел такой схватки между ними, — пробормотал Никколо.
Я напряженно всматривалась в лица братьев. Сейчас Джулиано не улыбался, он был серьезен, как никогда, и намерен победить.
Новая схватка, неудачно резкий рывок копья Джулиано и Лоренцо выпал из седла.
Возгласы изумленных зрителей, не ожидавших такого результата, как гул, разнеслись
Я чувствовала, что зрители косятся на меня и делают определенные выводы. Никколо с силой сжал рукой подлокотник сиденья.
Лоренцо быстро пришел себя и поднявшись, снова сел на лошадь, но только он попросил подать ему копье с моим шарфом, как Джулиано перехватил его, и держа высоко, замахал им прямо перед моим балконом:
— Эту победу я посвящаю вам!
От такого глупого поведения, я не знала куда деться. Он же провоцирует брата на пустом месте, зачем так поступать без повода с моей стороны? Я его совершенно не знаю.
Сзади него, на коне, сидел мрачный Лоренцо и следил за моей реакцией на победу брата.
Тут даже улыбнуться было странно, а не то, что помахать ручкой.
— Бросьте ему цветок, — прошептал на ухо Никколо, который, видимо, заметил мое замешательство.
Я взяла одну из роз, лежавших рядом и бросила победителю. Он моментально поймал цветок и довольный произведенным эффектом, уехал.
— Мне очень неудобно перед Лоренцо, — заметила я.
Никколо попытался меня успокоить:
— Не волнуйтесь, в этом нет вашей вины, и Лоренцо достаточно мудр, чтобы понимать это и не обижаться на поведение брата. Он уже привык к такому.
— Надеюсь, вы правы и это больше не повторится.
Никколо усмехнулся:
— А вот за это поручиться не могу, Джулиано всегда отличался непредсказуемостью. Если он вобьет себе что-нибудь в голову, то ни за что не оставит свою идею.
— И как быть мне?
— Я понимаю, что вы расстроены, синьорина Бланка, но ведите себя, как обычно. Время само вас рассудит.
Да уж… Время рассудит. Как оно сейчас рассудило мою жизнь, можно только умилиться.
Зрители стали расходиться, и я тоже поднялась:
— Мне сейчас сообщили, что синьора Аррана осмотрели и другие лекари, восстановление займет, по меньшей мере, месяц.
Какая замечательная новость! Сам себя наказал. Пусть полежит и немного остудит свой пыл.
Я вышла и направилась к своей карете, когда меня догнала чья-то служанка:
— Извините, моя госпожа спрашивает, где можно достать подобный щелк с цветами, как на вашем платье?
Наконец-то… Хотя имя госпожа назвать постеснялась.
— Я улыбнулась:
— Передайте вашей госпоже, что скоро будет открыт магазин с подобным
Девушка изумленно захлопала глазами:
— А когда он откроется?
— Не беспокойтесь, я уведомлю всех заранее, мой слуга разнесет визитки-приглашения в каждый дом.
Только я хотела отдать приказ ехать домой, как распахнулась дверца кареты и туда запрыгнул Валентино.
— Что?! Откуда ты…
— Какая ты стала впечатлительная в последнее время. Но только не думай, что покровительство семьи Медичи даст тебе полную свободу.
Я с достоинством на него посмотрела:
— Хватит меня запугивать, пока я получаю от них только внимание и помощь. Например, сегодняшнее присутствие на турнире очень поможет моей торговле.
— Это помощь авансом, и они непременно потребуют своего. Особенно, если ты не справишься со своими обязательствами…
Я с усмешкой покачала головой:
— Как же ты мечтаешь, что у меня ничего не получится.
Он смотрел на меня тяжелым взглядом:
— И не только я мечтаю, да, Бланка? Аррана тоже? Это тот самый человек, что подарил тебе дом?
Зачем ему отвечать? Это не его дело.
— Могу только догадаться, на что ты пошла ради этого. Но, замуж то он тебя не позвал и никогда не позовет, в отличие от меня. Тем не менее, ты предпочла…
Я с неприязнью повернулась к нему:
— И тысячу раз предпочла бы снова, после того, что ты сделал.
— Тебе так понравилось? Что же ты тогда гонишь его? Замаячила добыча покрупнее?
— Я больше не собираюсь выходить замуж и принадлежать кому-то одному, тут нет мужчины, который будет спокойно относиться к моим мечтам и доверять мне.
Валентино только ухмылялся:
— Ну-ну, Медичи поиграют с тобой и выбросят.
— Между мной и ими ничего нет.
— Женщина не сможет быть одной в это время, подумай, я еще хочу сделать тебя своей женой, даже несмотря на то, что было.
— Нет, — твердо и односложно ответила я.
— Посмотрим. Жизнь сама заставит тебя согласиться.
Он ушел, а я вздохнула с облегчением.
Как же неуютно было в его присутствии, он поглощал меня вместе со всем внутренним миром и готов был перемолоть все это жерновами своих чувств. Он не отстанет, не откажется, чем дольше не утолена его страсть, тем темнее и мрачнее становятся его чувства.
— Поехали, быстрее! — приказала я кучеру.
Сейчас успокоить меня могла только работа. И я полностью в нее погрузилась, закрывшись на несколько дней от внешнего мира. Только Пауло я разрешила войти вечером.