Анна и змеиный царь
Шрифт:
– Мариша, как у вас дела?
– Нормально. Я Диме вколола димедрола с анальгинчиком, его срубило. А сама сижу, вот, общаюсь...
– Дед Михей не обижает?
– Нет. Ань, а он... это ведь мне не мерещится, ничего...
– Марина, а что лучше - призрак или бандиты?
– Призрак, - подруга ни минуты не сомневалась.
– Он нас убить не пытается.
– Ему это не нужно. Но дом вскоре придется покинуть.
Маришка мигом сникла, как подвявшая лилия.
– П-почему?
– А ты здесь решила навечно
– Н-нет. Но...
– Понимаю. Тут безопасно, а там...
Маринка покосилась на выключенные телефоны. Все три, они лежали на тумбочке - ее и два детских.
– Страшно. Ань, если бы я знала, эта тварь фашистская никогда бы и близко не подошла.
– Добивать надо было, добивать, - проворчал дед Михей, подвисая над столом.
– А все большевики виноваты, негуманно, видишь ли, Европа не поймет, Америка не одобрит... Толку-то с тех союзников было, как с козла молока, а вони подняли, что те козлы. Вот добили бы фашистское зверье тогда, сейчас бы вякать было некому.
– Добрый вечер, - поздоровалась Аня.
– И тебе поздорову. И тебе, хвостатый. Внучка...
Призрак аж засиял, глядя на девушку. Лида послала ему теплую улыбку.
– Дедушка, добрый вечер.
– Добрый... Даст Род, все хорошо будет. Я за вас помолюсь...
– Все будет хорошо, - Лида улыбнулась.
Маришка опять вздохнула.
– Да... а у нас еще как будет...
– Успокойся, - дед Михей похлопал Маришку по плечу.
– Если что - я лично вашим фашистам явлюсь, докончу, что в сорок пятом не доделали. Ну, не распознала ты тварь, так всякое бывает. И волхвы ошибались, даром, что великие, сам Вещий Олег - и тот не все предвидеть мог. А ты обычный человек, куда тебе было догадаться, ежели эта тварь свастику на шее не носила?
– Если бы этих тварей можно было по лицу определять, фонд Симона Визенталя без работы бы остался, - поддержала Аня.
– Так что не кори себя.
– А если...
– Успокойся. Решим мы эту проблему. Но телефон мне отдай, ладно?
– Ладно... А...
– Это ненадолго, это чтобы Димка глупостей не наделал, а вас по сигналам не засекли.
– Я их все выключила.
Аня покачала головой.
– Мариш, я не знаю точно, но говорят, что эти телефоны - просто радиостанция в миниатюре. И передавать сигнал могут даже выключенными. Так что давай аппараты сюда, от греха. Стационарный телефон есть, свой номер я тебе запишу, и хватит.
Марина послушалась.
– Страшно. Ты думаешь...
– Маришка, сколько этот Сеня здесь трется?\
– Года три...
– И за это время связей не завел, друзей не нашел...
– Ну... Я его плохо знаю, Димка лучше.
– Мань, такая тварь просто бы не спряталась без помощи. А вот чьей, и какие возможности у этого человека... Если Пономарь - это хорошо, он уже помер. А если и еще кто есть?
Марина рисковать не захотела, справедливо полагая,
– Вот, возьми. Как ты думаешь...
Аня сунула телефоны в карман и утешила подругу.
– Думаю, дня через два вы домой вернетесь. Только потерпи чуток.
Маришка смотрела с громадной благодарностью.
– Ань...
– Только не спрашивай - как.
Маринка и не собиралась.
– Я тебе очень благодарна. И Эрешу. И... если я что-то могу...
– Марин, потом сочтемся, - отмахнулась Аня.
Эреш тем временем занимался своим делом.
Он слез в погреб и чем-то там загремел под чутким руководством деда Михея. А потом выбрался, нежно прижимая к груди большой металлический ящик.
Недолго думая, сгрузил его на стол, набрал код на замке - и открыл.
Маринка взвизгнула и шарахнулась.
Поверх коробочек, сверточков и прочего, лежала отрубленная рука. Мумифицировавшаяся и выглядящая не слишком аппетитно.
– И нечего так орать, - проворчал дед Михей.
– Якорь-то нужен был...
Эреш, не долго думая, перегрузил руку в целлофановый пакет из сетевого магазина, а потом выбрал еще два свертка. Оставил все это добро на столе, и опять полез в подпол. Прятать ящик.
Дед Михей заколебался в воздухе, как некачественная голограмма.
– Эх, тяжко. А уходить пока нельзя....
– Я правильно понимаю, деда, ты себе из руки сделал... якорь?
– уточнила Лида, которая все это время скромно сидела на диване и не лезла в разговоры.
– Дождаться надо было, - буркнул дед, но было видно, что ему приятно. И обращение, и любопытство ведьмочки...
– не брезгуешь?
Лида покачала головой.
– Кто хоть раз за лежачим больным ухаживал - навек брезгливости лишится.
Дед кивнул головой, и заколебался еще больше.
– В род тебя примем, сейчас обряды проведем, а потом все вернешь на место. Мне пока уходить нельзя. Вот, как готова будешь, тогда меня и выгонишь навсегда.
– Дед!
Старый ведьмак фыркнул.
– Ты не думай, мне это будет не в тягость. В радость только...
– Смерть?
– Аня не могла этого принять. Для нее смерть была страшной. Вот, она была. А потом -как? Точных данных-то нет, а верить...
Для веры данных маловато.
Ведун пожал плечами, колеблясь как улетевшее с веревки белье.
– Это страшно, когда неизвестность. А я знаю, что там будет. Знаю, кто меня встретит. Знаю, куда пойду... и чего тут страшного? Эх, люди... неизвестности вы боитесь, а ведь знали правду, знали... Сами все позабыли, сами сказок себе придумали, да поверить не получилось.
Аня спорить не стала.
– Нам не пора?
– Пора. Пока доедем, пока там...
– Эреш отряхивал джинсы, недовольно поглядывая на призрака.
– Нам еще много дел предстоит. Ты с нами?