Анна Каренина. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
— Отчего же вы встаете?
— Я не хотла пть, я хотла только позвать васъ. Благодарствуйте, что пришли. Что вамъ за охота спорить.
— Да, это правда, — сказалъ онъ. — Но когда сердце не удовлетворено, голова работаетъ тмъ больше. Еслибъ сердце было удовлетворено, я бы со всми соглашался и никогда не спорилъ.
— Такъ не спорьте.
И испугавшись, что она слишкомъ много сказала, она приняла свое царское холодное выраженіе и направилась къ двери, но онъ удержалъ ее, заступивъ ей дорогу, онъ былъ счастливъ. Она сла опять къ фортепьяно и слушала его до тхъ поръ, пока вернулся изъ кабинета Юрьевъ и тотчасъ же началъ споръ о новой музык, Вагнер, опер, драм; но такъ какъ никто не спорилъ, онъ спорилъ съ мнимыми противурчителями.
Алексй Александровичъ остался въ кабинет, и когда Ровскій вышелъ, Степанъ Аркадьичъ, отряхнувъ длинный пепелъ, заключилъ бывшій споръ по своему:
—
— Но мы говоримъ, — сказалъ Юрьевъ, видимо спускаясь до Степана Аркадьича, — когда бываетъ, что они не очень милы и находятъ себя несчастливы[ми] и разрываютъ условія брака.
— Да, я очень хорошо понимаю, и на это съ тхъ поръ, какъ міръ существуетъ, одно средство. Парисъ увезъ, приставилъ рога, и Менелай хочетъ побить Париса и весь его народъ, и разсуждайте какъ хотите, а какъ сдлается съ кмъ изъ насъ такое горе, всякій броситъ разсужденье, вызоветъ на дуэль и убьетъ или его убьютъ, а не сдлаетъ этаго, то измучается совстью и станетъ посмшищемъ — вотъ и все.
— Ну, это слишкомъ по барски и пожентельменски.
— Да какже мн, коли я баринъ и джентельменъ, прикажете разсуждать по мужицки.
— Нтъ, но вдъ основана на однихъ предразсудкахъ. Вдь убить человка, приставившаго рога, не иметъ смысла — онъ не виноватъ.
— Да я ужъ не знаю, только такъ надо.
— Да ну согласитесь. [1266]
Алексй Александровичъ слушалъ безъ интереса вс рчи: онъ чувствовалъ, что он не захватывали его задушевныхъ вопросовъ и страданій; еще съ большимъ, если возможно, пренебреженіемъ онъ прослушалъ неожиданную выходку Степана Аркадьича. Онъ, Степанъ Аркадьичъ, самъ дурной мужъ, не стоящій мизинца своей прелестной жены, тоже разсуждаетъ о томъ, какъ долженъ поступить честный человкъ! Алексй Александровичъ не обратилъ никакого вниманія на эти слова, но — странное дло — возвращаясь домой, слова эти вспоминались ему безпрерывно, и онъ думалъ о томъ, какъ бы онъ написалъ вызовъ, и злобу, потребность мщенія къ нему онъ начиналъ чувствовать.
1266
Зачеркнуто: Алексй Александровичъ не слушалъ больше. Изъ всего разговора онъ понялъ одно, что Степанъ Аркадьичъ правъ, и онъ покраснлъ, какъ ребенокъ, и ршилъ, что одно, что ему остается посл того, какъ ни законъ, ни религія, ни сужденія общія не дали ему и тни помощи, что онъ страдаетъ отъ того, что не употребилъ перваго простйшаго лекарства. Но онъ не разсуждалъ, онъ посл словъ Степана Аркадьича чувствовалъ, что ему стыдно, чувствовалъ въ первый разъ, [что] оскорбленіе, позоръ прибавились къ прежнему его страд[анію] — сыну, ревности, чувству несправедливости, и это чувство было каплей, переполнившей чашу. Онъ мрачно простился и ухалъ, ршившись сейчасъ, какъ прідетъ, написать картель.
— Что съ нимъ сдлалось? — сказалъ Степанъ Аркадьичъ про Алекся Александровича.
Всю дорогу Алексй Александровичъ обдмывалъ картель и твердо ршилъ написать его, когда онъ вошелъ въ свой нумеръ.
«Нтъ, — сказалъ онъ самъ себ, остановившись у выходной двери гостинницы, — нтъ истолкованія, нтъ средства. Ни церковь, ни умники, ни свтъ, ни эта добрая жена — никто мн не далъ отвта и успокоенія. Да, какъ и во всякомъ гор, надо дйствовать и нести одному». И опять вдругъ какъ стрльнула его въ сердце мысль о томъ, кто виною тому, что онъ одинъ, и опять слова Степана Аркадьича, и Алексй Александровичъ испытывалъ то всми испытываемое чувство, что воспоминаніе о преступленіи, о дурномъ дл не столько насъ мучаетъ, сколько несоблюденное условное приличіе. Ему вдругъ, несмотря на то, что онъ разумомъ 1000 разъ обдумывалъ, что нельзя драться, ему стыдно, до краски стыдно стало, что онъ безнаказанно позволилъ отнять у себя жену. «Нтъ, вздоръ. Надо дйствовать для развода и написать адвокату требуемыя подробности».
* № 99 (рук. № 42).
Алексй Александровичъ, оставшись одинъ, почувствовалъ, что онъ совершенно растроенъ и выбитъ изъ своей колеи. Утромъ, занимаясь разводнымъ дломъ по бумагамъ, все это понемногу укладывалось, укладывалось и улеглось наконецъ, какъ дло возможное и опредленное, но Степанъ Аркадьичъ спуталъ его совершенно: съ одной стороны, самое дло казалось не такъ страшно, съ другой стороны, казалось еще страшне. Съ одной стороны, если думать, что Степанъ Аркадьичъ выразилъ свое искреннее
1267
Зачеркнуто: Но мысль о томъ, чтобы поговорить съ Дарьей Александровной, была пріятна ему. До сихъ поръ онъ никому, кром адвоката, смотрящему професіонально на дло, не открывалъ своего намренія, и его тянуло говорить объ этомъ и слышать мннія другихъ людей. Дарья Александровна, сама несчастная и добрая, милая, большой другъ съ Анной Аркадьевной, была лучшая довренная. И ему страшно и утшительно казалось открыть ей все и узнать ея мнніе.
По отъзд Степана Аркадьича Алексй Александровичъ слъ опять за столъ и хотлъ продолжать заниматься, но не могъ. И что съ нимъ никогда не бывало, не прошло часа, какъ онъ измнилъ свое ршеніе. Трудность дла заключалась, главное, во взгляд общества на это дло. «Почему же мн избгать общества. И мн, правому, не должно избгать и бояться». И онъ ршилъ хать обдать.
* № 100 (рук. № 42).
Въ это время Юркинъ и Алексй Александровичъ замолкли, и Дарья Александровна нашла ту минуту для вопроса, который она хотла сдлать.
— Но скажите, Алексй Александровичъ, отчего же это такъ трудно классическіе языки, — сказала она красня. — У Марьи Шипачевой съ тхъ поръ, какъ старшій мальчикъ сталъ ходить въ гимназію, онъ изчахъ, онъ не высыпаетъ.
— О, это недостатки въ систем, которую исправятъ, — спокойно отвчалъ Алексй Александровичъ.
Тутъ князь сказалъ свое мнніе:
— Но если бы мы вздумали учить дтей по [1268] китайски, вдь намъ бы надо прежде учителей, знающихъ по китайски, а потомъ уже учить.
1268
Зач.: Мозамбикски
— О, разумется, недостатокъ въ учителяхъ очень чувствуется, и мры употреблены такія, чтобы пріобрсти учителей, и лтъ черезъ 10 у насъ ихъ будетъ достаточно.
— A покамстъ будутъ учить т, которые не знаютъ, — сказалъ Князь.
Туровцинъ былъ на сторон князя, потому что это было смшно, и громко разсмялся. Но Алексй Александровичъ также спокойно отвтилъ, обращаясь боле къ Константину Левину, который сидлъ подл Князя.
— Согласитесь, что если вы нашли, что, положимъ, смена того [1269] хлба, который вы сяли, нехороши, то вы выписываете эти смена и выращиваете, и [1270] вс усилія употребляете, чтобы ихъ вырастить.
1269
Зачеркнуто: овса или
1270
Зач.: и ждете, пока ихъ будетъ до[статочно?]
Константинъ Левинъ, какъ и обо всхъ вопросахъ, занимавшихъ общество, думалъ и объ этомъ вопрос и имлъ свое особенное твердое убжденіе. И, воспользовавшись обращеніемъ къ себ Алекся Александровича и его сравненіемъ, высказалъ свое мнніе.
— Но, — сказалъ онъ, — трудно предположить, чтобы въ хозяйств, существующемъ 1000 лтъ, какъ Россія, производились бы вс т смена, которыя не годятся, и чтобы не нашлось тхъ смянъ, которыя нужны.
Онъ остановился, но никто не отвчалъ ему. Его слова, выражающія, по его понятію, самую сущность дла, какъ всегда, оказывались некстати и совсмъ не то, о чемъ говорятъ. Но нынче ему было все равно, что думаютъ другіе. Онъ видлъ, что Кити, и потому весь міръ, одобряетъ его слова и улыбается, вполн понимая ихъ. И онъ продолжалъ: