Анна-Мария
Шрифт:
– Господин шевалье, – раздался её голос. – С вами всё хорошо?
– Да, – ответил он, садясь на кровати. Голова ещё болела, но он уже чувствовал себя весьма сносно. – Зайди. Не заперто.
– Вы одеты, господин? – кротко спросила Анна.
Шевалье быстро натянул через голову одну из сорочек, постиранных ею. Ткань была белоснежной, чистой и пахла лавандой.
– Да, заходи.
Дверь скрипнула и отворилась. Анна украдкой заглянула в комнату и, убедившись, что постоялец не врёт, зашла внутрь, держа в руках таз с водой и чистое полотенце.
– Господин, –
– Пустяки, всего лишь жара, – отмахнулся он.
– Умойтесь, вам станет лучше.
– Спасибо, – кивнул юноша. – Анна, запри, пожалуйста, дверь.
Девушка испуганно взглянула на него, но послушалась. Она закрыла дверь и повернула ключ.
Шевалье демонстративно поднялся с кровати, поднял таз с водой. Поставил на стол и, зачерпнув воду ладонями, несколько раз плеснул себе в лицо. Девушка протянула ему полотенце. Будто случайно юноша провёл ладонью по её руке, дойдя до запястья. Анна широко открыла глаза и лишь спустя мгновение отдёрнула руку.
– Спасибо за вещи – пахнут они просто божественно.
– Это лаванда, месье… Я… полоскала их в отваре лаванды.
Андре сел на кровать и похлопал по месту рядом с собой.
– Присядь.
Девушка, снова вцепившись в юбку, тихонько села рядом. Он видел, как она побледнела. Как побелели от напряжения костяшки её пальцев.
– Анна, – начал он.
– Да, – девушка аж вздрогнула при звуке своего имени. – Да…господин.
– Андре, – с улыбкой сказал он, проведя рукой по её плечу. – Я же просил звать меня просто Андре.
– Да, месье, – она съёжилась, будто напуганный кролик.
– Анна, ты меня боишься?
– Немного, месье Андре… Вы очень красивый мужчина, а папенька всегда говорит, что красивые мужчины опасны.
– Но я ведь спас тебе жизнь, – шевалье улыбнулся так мерзко, как только мог. – Ты ведь мне… обязана.
– Конечно, – Анна была так напряжена, что, казалось, вот-вот упадёт в обморок. – Но, месье…
– Расскажи мне о ведьме, – резко выпалил Андре. – Всё, что знаешь.
Анна замолчала и опустила голову.
– Помилуйте, господин… Если кто-то узнает, меня накажут.
– Не бойся, я смогу тебя защитить, – попытался успокоить её шевалье, взяв за руку.
– Пожалуйста, господин, – голос Анны дрогнул. – Отпустите мою руку.
Он подвинулся к ней поближе и зарылся лицом в волосы. Девушка зажмурилась и перестала дышать.
– Месье, вы меня пугаете, – дрожащим голосом произнесла она.
– Не бойся, – шепнул Шевалье прямо в ухо и легонько подтолкнул её, пытаясь уложить на кровать.
– Андре, – чуть не плакала она, – пожалуйста, не надо…
Юноша ловким движением достал приготовленную заранее монетку – обычную с виду, медную монетку с портретом Людовика XIV. Дюваль приложил её к нежному предплечью Анны. Чтобы она дала проделать этот трюк, он отвлек её внимание, чмокнув девушку в щёку, и тут же получил такую мощную пощёчину, что аж в глазах
Шевалье откинулся на кровати и засмеялся. Щека просто полыхала огнём. Да, поступил он не совсем красиво, но теперь почти наверняка был уверен, что Анна не ведьма. Всё благодаря той самой монетке, которую довольный Андре крутил в руках. Этот медяк заговорён в самых тёмных подземельях Ватикана как раз для таких случаев. У каждой ведьмы подобное касание вызвало бы жуткую боль и сильный ожог. Анна же осталась цела и невредима, разве что слегка напугана – но это уже была личная забава Дюваля.
Андре встал, привёл себя в порядок, оделся и спустился вниз.
– Эй, хозяин!– крикнул он, топая каблуками по ступенькам.
И тут же замолчал. Внизу уже находились несколько человек: один из них – староста деревни, троих других шевалье раньше не встречал.
– А, господин Буардо!– Андре был явно в хорошем расположении духа.
– Шевалье, вы ещё здесь?– буркнул мужчина.
– Вы не рады? – спросил юноша, хватая стул и присаживаясь рядом с компанией.
Мужчины спокойно поглощали еду, и, казалось, даже не глядели на юношу.
– Люди жалуются на вас, шевалье, – угрюмо, произнёс Буардо. – Говорят, ходите и выспрашиваете чего-то.
– Да бросьте, Жиль, – отмахнулся юноша.
– Что вам нужно? Зачем вы здесь?– вид у старосты был более чем грозный. Настолько грозный, что Андре пожалел, что не взял из комнаты пистолет.
– Мои люди нервничают. А я, знаете ли, не люблю, когда это происходит. Будьте честны и скажите, что вы здесь ищете?
– Забавно, но за всё время, что я здесь, со мной ещё ни разу никто не был честен.
– Вы не внушаете доверия, юноша. Люди боятся таких, как вы. Мы здесь обычные крестьяне.
– Я вас исключительно понимаю, – ответил шевалье и крикнул:– Аньян!
Трактирщик выглянул с кухни.
– Чего там у вас?– буркнул толстяк. – Коли задумали разбираться, проваливайте к псам на улицу. Господин староста, вы же знаете, что этот постоялый двор – всё, что у меня есть?
– Успокойтесь, мой дорогой хозяин, – с улыбкой произнёс Андре. – Принесите-ка лучше нам вина и, я вас умоляю, найдите что-нибудь поприличнее.
– Сию секунду, шевалье, – с этими словами трактирщик снова скрылся на кухне.
– Я сюда не пить с вами пришёл, – злобно буркнул староста.
– Успокойтесь, Жиль, я всё оплачу, – жестом остановил его Андре. – Если уж говорить начистоту, то почему бы не сделать это за бутылкой хорошего вина?
– Признайтесь, – староста наклонился вперёд, вцепившись огромной ручищей в край стола. – Вы из инквизиции? Если сюда пришли людей жечь, то я этого не позволю.
– Что за вздор! – нахмурил брови Андре. – То у вас ведьмы какие-то, то инквизиция. И тут опять за своё? У меня послание для преподобного Жана, не больше и не меньше. Мне совершенно лень ехать в какое-то там аббатство, и поэтому я праздно шатаюсь здесь, попутно обогащая вот этого вот месье.