Анна навсегда
Шрифт:
Сегодня он уступил мне. Я не знаю, что такого хорошего я совершила, что он внезапно подобрел. Весь день он возился со мной, как с ребенком. Почувствовав, что он дает слабину, мне вдруг резко захотелось капризничать, чтобы хоть немного осложнить ему жизнь. Он носил мне огромные тазы, теплая вода в которых доставала мне до колена. А если присесть, то можно было погрузиться по грудь. Я не знаю, наблюдал ли Арис за мной. В этот день я получала от жизни кайф. Не понимаю, как люди могут говорить о том, что у них не осталось ничего хорошего в этой жизни. Я бы предпочла просто заселить их в мои условия
Несколько раз я отправляла Ариса сменить мне воду. Потом мне понадобились полотенца. Те, что он принес, были недостаточно пушистые. А потом я уболтала его помочь мне расчесать волосы. Я не знаю, откуда у него нашлась такая щетка, но по спине у меня бежали мурашки, когда он проводил ею по моей голове.
– Твои волосы пахнут травами.
– Это после салона, - ответила я ему, болтая ногами в разноцветных мягких гольфах.
– Анна, ты не была в салоне уже больше полугода, - ответил он, слегка дернув меня за спутавшийся колтун. От неожиданности я вскрикнула и легонько стукнула его ладонью. Он извинился.
– Значит, мои волосы не могут пахнуть свежескошенной травой. Ведь это там мне проводили восстанавливающие фито - процедуры. Длинные и осветленные они были похожи на паклю.
Я продолжала болтать ни о чем, поглядывая на свои ноги. Наконец - то Арис принес мне свежую одежду, в которой я чувствовала себя более чем комфортно. Легкая футболка, кремовая толстовка и мягкий комбинезон. Я всей душой любила комбинезоны, и этот выглядел круто ровно настолько, что поначалу он показался моим.
– Почему ты мне принес именно такой комплект?
– спросила я его.
– Ты любишь так одеваться, - просто ответил Арис.
Его ответ был таким логичным, будто он меня каждый день видел дома в махровых гетрах и плюшевом комбинезоне.
Со стороны мы сейчас, наверное, выглядели, как милейшая парочка. Я сидела к нему спиной, зажав в руках открытый блокнот и перечитывала собственные записи. А Арис аккуратно расчесывал мои волнистые полувысохшие волосы. Он сидел буквально в нескольких сантиметрах от меня, поджав под себя одну ногу, которая упиралась в меня коленом. Как ни странно, мне было очень уютно рядом с ним. Мой мужчина никогда не трогал мои волосы. Когда я укладывалась к нему на колени, он обычно ласково приподнимал мою голову и отодвигался в сторону. Мне было обидно проявлять к человеку высшую степень доверия и получать хоть и ласковый, но всё же отворот.
Встряхнув головой, я мысленно резко одернула себя. Зачем сравнивать моего мужчину с моим похитителем? Где моя голова? Мои мысленные препирания с самой собой не остались не замеченными Арисом.
– Пытаешься внушить себе, что ты меня не любишь?
– прошептал он, наклонившись ко мне.
– Пытаюсь договориться с собой, - зачем - то ответила я ему практически правду. Я не видела его глаз. Он не видел моего лица. Говорить так было намного проще.
– Арис?
– спросила я.
Он откликнулся.
–
– Ты не спрашивала.
– Я знаю, что ты мастерски играешь на барабанах и неплохо поешь.
Я захлопнула блокнот и приготовилась слушать.
– Ты снова не задаешь вопросы. Не понимаю, как в своих фантазиях ты умудряешься работать журналистом с таким неумением вести диалог.
Наверное, он хотел меня задеть, но сегодняшний день был наполнен позитивом, отчасти благодаря ему. Поэтому я не собиралась злиться.
– Ты проводишь со мной в подвале максимум своего времени. Когда ты успеваешь выступать?
– Тебя действительно это волнует?
– спросил он и, увидев мой кивок, ответил:
– Наша группа взяла отпуск. У гитариста жена родила, а вокалист восстанавливает связки в Тае. Мы уже месяц не выступаем. Наш сезон откроется через три недели, когда начнется подготовка к Рождеству. У нас куча заказов, а по выходным мы играем в пабах.
– Но твоя жизнь ведь не ограничена только группой. Кто ты, Арис?
– Я пишу программки. Приложения. Я фрилансер на вольных хлебах. По вечерам у меня полно времени на то, чтобы посидеть в кресле с ноутом и заняться тем, что нравится мне по - настоящему.
– Но вилла? Машина? На чьи деньги это всё куплено?
– Ты хочешь подсчитать мои финансы?
Это прозвучало от него неожиданно грубо, а через мгновение, развернув меня за плечи одним движением, словно я ничего не весила, он уже смотрел мне в глаза, ожидая ответа. Я попыталась отвести взгляд, но Арис не церемонился со мной. Аккуратно взяв меня за подбородок двумя пальцами, он заставил меня быть максимально близко к нему. Я чувствовала его дыхание. От него пахло алкоголем, впрочем, как обычно.
– Я не пытаюсь считать твои финансы, я пытаюсь понять, как мы с тобой жили. На мою зарплату преподавателя?
Арис рассмеялся и предпочел оставить мои вопросы без ответа.
Он слишком часто отмалчивался, при этом требуя от меня конкретных ответов на его вопросы. Я считала, что это несправедливо, но его это не волновало. Он что - то скрывал от меня. И лучше бы я никогда не узнала его тайны.
Последний наш с ним разговор отчего - то запомнился мне особенно. Быть может, дело в том, что в нас обоих не было ни одного лишнего градуса. Мы пили весь вечер апельсиновый фреш и смеялись. Арис рассказывал мне истории из своей гастрольной жизни, от которых я буквально рыдала от смеха. Мне казалось, что я всё больше погружаюсь в него. Что так больше не может продолжаться. Что наша "игра в семью" слишком затянулась.
Кстати, этот разговор запомнился мне исключительно потому, что он стал последним в нашей жизни.
Я еще не успела отсмеяться от очередной истории, как Арис уже смотрел на меня без тени улыбки, так пронзительно, прямо в душу.
– Анна, я хочу поговорить с тобой о личном. Недавно я пересматривал "Титаник". Тот самый, где молодой Ди Каприо помнишь?
Я кивнула, и Арис продолжил:
– После смерти Роза попадает в рай. И её рай находится на корабле. Там, где она провела самые счастливые моменты в своей жизни. Если бы ты завтра попала в рай, каким бы он был для тебя?