Анна, одетая в кровь
Шрифт:
В дверь кто-то стучит. Я поднимаю глаза и вижу Томаса, стоящего у порога. Я нажимаю кнопку на ортопедическом матрасе, который тут же меня поднимает, и его приветствую.
— Хэй, — говорит он, подтягивая к себе стул. — Ты будешь есть свой Джело [56] ?
— Блин,
— И я тоже. Просто спросил.
Я улыбаюсь.
— Вот мудак, у меня и так ребра болят.
Он усмехается. Я действительно рад, что с ним все в порядке. Затем он прочищает горло.
56
Джело — фирменное название концентрата желе.
— Нам очень жаль ее, ты знаешь, о ком я говорю, — сообщает он. — Нам с Кармел. Мы словно полюбили ее, даже если она и выглядела ужасающе, и мы знаем, что ты… — он останавливается и опять прочищает горло.
Люблю ее. Именно это он хотел сказать. Когда я осознал это, все уже были в курсе.
— Дом вел себя невменяемо, — продолжает он, — словно бушевал в нем какой-то злобный полтергейст. Не какой-нибудь, а некий напуганный до смерти призрак.
Он продолжает прочищать горло.
— Когда вас увезли, мы вернулись снова в дом, чтобы удостовериться, на месте ли она еще, но там никого не было. Даже следов ее пребывания не осталось.
Я проглатываю ком в горле. Я должен радоваться, что они свободны, но это также означает, что она больше никогда не вернется. Из-за такой несправедливости на секунду я почти задыхаюсь. Наконец-то я нашел девушку, с которой захотел остаться, возможно,
А может, нам не положено было быть вместе. В любом случае, так устроена жизнь. Ей не важно, справедливо поступили с Анной или нет. Тем не менее, я лежал теперь в больнице на койке, время предоставило мне возможность подумать об этом. Позже я обязательно буду с пристрастием обдумывать произошедшее. Особенно о дверях, которые Анна фактически открыла. Из дома она открыла дверь в другое измерение. И по своему опыту, думаю, двери — это своего рода туннель, действующий в обоих направлениях.
— Что смешного?
Я пораженно смотрю на Томаса, а затем понимаю, что начинаю скалить зубы.
— Просто жизнь, — говорю я, пожимая плечами. — И смерть.
Томас вздыхает и пытается улыбнуться.
— Думаю, скоро тебя выпишут, чтобы ты продолжил свою работу. Твоя мама упоминала о каком-то Вендиго.
Я смеюсь, а затем морщусь. Томас вяло присоединяется к смеху. Он делает все возможное, чтобы я не чувствовал свою вину за ее освобождение, чтобы не казалось, будто бы он вообще не переживает, уйду ли я.
— Куда… — начинает он, внимательно изучая меня, чтобы поделикатнее выразиться. — …куда, думаешь, она отправилась?
Я всматриваюсь в своего друга Томаса, в его искреннее серьезное лицо.
— Не знаю, — тихо отвечаю я.
Должно быть, в моих глазах загорается дьявольский блеск.
— Может, ты и Кармел поможете мне это выяснить.