Анна. Роман в стихах
Шрифт:
Все только пили и жрали, как мёртвые злые Коифры.
"Тоже мне, думал Шубейкин, блин, интеллигентные гости!"
Деньги нужны были детям бездомным Парижа и Ниццы
на башмачки,
12
Тут же послышался крик безнадёжный "Пятьсот девяносто!"
И депутатка из Думы вдруг взвизгнула -- "Тысяча двести!"
Все заорали вокруг, и ведущему было не просто
"Семь девятьсот!" уловить, не упасть и остаться на месте.
Дальше пошло, как по маслу. Дошло до пяти миллионов.
Все репродукции были распроданы в Питере. Это культура!
Перед Андреем предстала вся в шрамах маэстро натура --
кепка, штаны, сапоги и спецовка без одеколонов.
Рост небольшой, но хороший. Глазниц за очками не видно.
Рот произнёс -- "Я должник Ваш и жду Вас в Версале.
Если бы слово "четыреста" вовремя Вы не сказали,
было бы всем в Петербурге, в России и в мире обидно. И
стыдно".
Острый рентгеновский глаз препарировал тело Андрея,
"Вижу, коллега, талантливы Вы. Приезжайте скорее.
А в остальном -- отдыхайте. Расслабиться. Вольно!"
Сильной шершавой рукой попрощался, сказав "До созвона",
быстро ушёл, не оставив ни адреса, ни телефона.
13
Все понимали -- маэстро известен. И где-то в Тобаго,
у туарегов, у наркобаронов в Колумбии, даже в "Крестах"
знают его, как творца, дуэлянта, что в антипартийной отваге
с соцреализмом сражался в далёких парижских местах.
Значит найти его будет нетрудно. Достаточно в авиакассе
громко кассиру сказать -- "До Шубейкина в оба конца".
И знаменит стал Андрей в петербургской тусовочной массе,
и заказали портреты ему сто четыре лица.
Следует знать, что три года назад выходила ужасная книжка
из живописных портретов политиков и власть имущих особ.
Семь выдающихся личностей он написал за бесплатно,
парнишка.