Анна. Роман в стихах

Дольский Александр Александрович

его уродливым пейзажам и фигурам.

Не вся Европа эпатажу верит сдуру.

Но кое-кто из полуколлекционеров

пытался заказать ему пейзаж

или портрет.

Ну маленький. Он отвечал -- "Попозже. Нынче -- нет.

Сейчас пишу вождей функционеров.

Есть Сталин, сверстанный из формулы Ферми,

и Гитлер на слоне в лесах Гвианы,

Ллойд Джордж в объятьях обезьяны

и Ленин в туалете фабрики в Перми".

Всё это раскупили влёт и вмиг,

и новый образ Гения возник --

загадочный и инфернальный лик.

27, 28, 29, 30, 31

. . . . . . . . . .

32

Апрель нетрезвою походкой вошёл на питерский гранит.

А город с холодом в суставах своё достоинство хранит.

Красавиц юных одеянья легчают. Оголён живот.

Так сексуальное созданье в привычном холоде живёт.

Когда глаза мужчин степенных скользят по голому пупку,

девчонки оголяют вены, живот и складки на боку.

Апрель меняет отношенья полов, чиновников, жулья.

И на дорогах чаще тренья, тесней судильная скамья.

Начальство, предвкушая отпуск, берёт опасней и крупней,

культура на ночные клубы наваливается тесней,

любовники, встречаясь чаще, не мёрзнут в тесноте машин,

как Муромец, дерётся в чаще с бритоголовыми раввин.

Москвы попсовые театры -- один билет -- на месяц пищи --

не в Ионеске и не в Сартре. С их пошлости не много взыщешь.

Эфир мажорными словами скрывает варварство и ложь.

Весь Мир с Природой и делами на сумасшедший дом похож.

Стареющие кочегары, собрав с народа миллион,