Аннабель
Шрифт:
– Об этом нам уже известно. Я имел в виду – в поселке обсуждают не только ее школьные успехи.
Чарли повернулась к нему, ожидая продолжения.
– У нее плохая репутация, – продолжал Микке. – Говорят, что она… любит пофлиртовать.
– Кто это говорит? – спросила Чарли.
– Это, конечно, просто слухи, но…
– Но – что?
– Говорят, что она крутит романы, – Микке посмотрел на Улофа. – Ну да, люди так говорят, – сказал он, словно кто-то с ним спорил. – Я просто рассказываю то, что слышал.
– Тебе
Микке ответил, что нет, это всего лишь слухи, как и было сказано. Просто он хотел, чтобы они это знали.
– Что-нибудь еще? – спросила Чарли. – Дневник?
Улоф покачал головой. В ее комнате они не обнаружили никакого дневника.
– Так что вы думаете? – спросил Андерс. – Что же произошло?
– Мы не знаем, – ответил Улоф. – Откуда мы можем это знать?
– Но если исходить из того, что известно на сегодняшний день. Какое у вас возникает первое чувство?
– Невольно возникает мысль, – проговорил Улоф, собирая бумаги. – Невольно возникает мысль, что она попала в руки сумасшедшего.
– Как часто это случается? – спросил Андерс.
– Не так часто, но бывает. Психов еще немало на свете. И трасса Е18 проходит не так далеко. Многие ненадолго останавливаются здесь, чтобы выпить пива в мотеле и…
– И находят среди ночи дорогу в заброшенный сельский магазин, чтобы похитить семнадцатилетнюю девочку?
– Ты спросил про мое первое чувство, – сказал Улоф. – Я просто отвечаю на вопрос.
Чарли почувствовала, что у нее пересохло в горле. Извинившись, она вышла в маленькую кухоньку. Царивший тут беспорядок вызвал у нее чувство большого облегчения: никаких бумажек со строгими указаниями, как надлежит прибирать за собой, только грязная посуда, контейнеры из-под еды и стаканы с грязными приборами. Единственную чистую чашку украшал зелено-белый логотип местного футбольного клуба. Чарли налила в нее воды, сделала несколько глотков и ощутила хорошо знакомый привкус воды из-под крана. Те, кто приезжал в Гюльспонг из других мест, всегда жаловались на качество воды. У нее был какой-то странный вкус – не то железа, не то извести, не то канализации. Только сейчас Чарли поняла, что они имели в виду.
12
Первое совещание закончилось, и Улоф показал Андерсу и Чарли, где они могут расположиться.
– Этим кабинетом давно не пользовались, – сказал он, отпирая дверь в комнату, заставленную стеллажами с черными папками. – Все это осталось еще с восьмидесятых. Не возникало потребности в дополнительных помещениях. Я попрошу кого-нибудь вынести лишнее, чтобы освободить вам место.
– Нам нужны только столы, – сказала Чарли, кивая на два рабочих стола из тика, стоящие у окна лицом друг к другу.
В этот момент Улофу позвонили, и он исчез, а Андерс подошел к окну и стал открывать жалюзи.
– Что
– Я подумал, что немного дневного света нам не помешает.
– Лично я предпочитаю, чтобы было темновато.
– Почему ты всегда говоришь все наперекор?
– Тот же вопрос могу задать тебе.
– Большинство людей любят свет, – произнес Андерс. – Особенно сейчас, когда наконец-то стоят солнечные деньки.
– Нет ничего более угрожающего, чем ясное голубое небо.
Андерс рассмеялся. Что она этим хочет сказать?
– Это сказал Ингмар Бергман, так что у меня, по крайней мере, есть сторонники.
Чарли достала компьютер и поставила телефон на зарядку.
– Ты не проголодалась? – спросил Андерс.
Чарли покачала головой. Голода она не чувствовала. Улоф дал им все протоколы допросов, и она лучше почитает их, чем пойдет обедать.
Перелистывая отчеты, она прочла про бывшего бойфренда, любовный треугольник и слухи по поводу любовных похождений. Ей вспомнились слова Маргареты о том, что никто из местных не мог желать Аннабель зла.
Похоже, пора пересмотреть это утверждение.
Аднан вошел в кабинет и спросил, как у них дела.
– Я хотела бы поговорить с родителями, – сказала она. – Желательно прямо сегодня.
– Тогда поезжайте туда, – ответил Аднан и протянул ей бумажку с адресом. – Номер дома не очень хорошо виден, но это белый коттедж с зеленой дверью.
Чарли позволила Андерсу сеть за руль. Они снова миновали центр Гюльспонга. Рядом с киоском собралась компания парней на мопедах.
– Вы тоже здесь болтались? – спросил Андерс.
– Иногда, – ответила Чарли. Она разглядывала курящую светловолосую девушку лет четырнадцати. Рядом стояла столь же юная девушка с такой же прической, а вокруг – компания парней на мопедах. Ей вспомнились все те вечера, которые они с Сюзанной проводили тут. Как иногда выходили на шоссе и мечтали о том, что уедут отсюда автостопом. Но истории про мужчин на белых машинах, которые увозили девушек, убивали их и расчленяли на кусочки, заставляли их с Сюзанной крепче засовывать руки в карманы.
«Но настанет день, и очень скоро, – сказала Сюзанна однажды вечером, когда они выпили слишком много пива, – настанет день, когда я рискну. И уеду на первой же машине, которая остановится».
«А если никто не остановится?»
«Так ведь есть дальнобойщики».
«А если и дальнобойщики не остановятся?»
«Я и не имела в виду, что они будут останавливаться».
– Никогда не понимал, – проговорил Андерс, – чем молодежь занимается в таких вот местах. Тут же ничего нет.
Чарли вспомнила летние деньки в Гюльспонге – как загорали у водопада, болтались на вечеринках.
– Здесь всего гораздо больше, – ответила она. – Куда больше, чем ты видишь.