Анналы Хичи
Шрифт:
Поэтому я сказал портативной Эсси:
— Нет. Не думаю, чтобы плотская Эсси ревновала, если бы оказалась здесь, да и Клара не стала бы. Во всяком случае я не хочу знать, где Эсси и что она делает — даже в отрицательном смысле, — быстро добавил я, видя, что Портативная Эсси открыла рот, — так что не говори мне, что она делает, даже если бы это мне и понравилось. Дело совсем не в этом.
Эсси с сомнением посмотрела на меня. Снова отхлебнула. Такой вид у нее бывает, когда она пытается установить, какова сейчас архитектура моих мыслительных процессов.
Потом пожала
— Хорошо, примем твое утверждение, — решительно сказала она. — Не это сейчас делает тебя глупым. Так в чем же причина? Любопытство относительно Клары Мойнлин, что она делала все эти годы, почему с ней Дейн Мечников?
Я поднял голову.
— Ну, я думал…
— Не нужно думать. Все очень просто. Встретившись с тобой, Клара захотела куда-нибудь улететь. И долгое время блуждала повсюду, побывала во многих местах. Все в более далеких. Вернулась в черную дыру, из которой спаслась, и спасла остальную группу, включая Мечникова.
Я сказал:
— О!
Почему-то это не удовлетворило Эсси. Она раздраженно взглянула на меня. Потом медленно сказала:
— Я думаю, ты говоришь правду, Робин. У тебя на уме не Клара. Но совершенно очевидно, что в последнее время ты расстроен. Не можешь ли сказать, в чем дело?
— Если ты не знаешь, откуда знать мне? — сердито ответил я.
— Ты хочешь сказать, — вздохнула она, — что я как автор программы могу легче пересмотреть ее, убрать мусор, снова сделать тебя счастливым?
— Нет!
— Конечно, нет, — согласилась она. — Мы давно договорились оставить программу старого Робинетта Броадхеда в покое, вместе со всем ее мусором. Так что остается только старомодный метод избавления от него. Выговориться. Выговорись, Робин. Скажи первое, что приходит в голову, как в старину, Зигфриду фон Аналитику!
Я набрал полную грудь воздуха и посмотрел в лицо тому, на что очень долго избегал смотреть. И выдохнул:
— Смертность!
Несколько тысяч миллисекунд спустя я вернулся в Центральный парк, посмотрел, как Джель-Клара Мойнлин выпускает своих спутников и движется ко мне-двойнику. При этом я думал, почему так сказал.
Я не собирался говорить это. И не собираюсь описывать долгую беседу с Эсси после этого, потому что никакого удовольствия мне это не доставило. Разговор ни к чему не привел. И не мог привести. Мне нечего беспокоиться о смертности, потому что, как мудро заметила Эсси, может ли беспокоиться о смерти тот, кто уже умер?
Странно, но это меня совсем не подбодрило.
Не подбодрил и вид Клары, так что, ожидая, пока Клара или мой двойник скажут что-то интересное в своем ледниково-медленном разговоре, я поискал других развлечений. Для меня было новым, что Оди Уолтерс Третий тоже на Скале, и я поискал его.
Это оказалось не лучше.
Он находился здесь, конечно, или почти находился. Будучи плотской личностью, он как раз прибывал. Выгружался. И было совсем неинтересно наблюдать, как он медленно, п-о-с-т-е-п-е-н-н-о вытаскивает себя из люка и опускается на пол причала.
Чтобы не молчать, я сказал Эсси:
— Он не изменился.
Он действительно не изменился. Все то
— Естественно. Он ведь был в ядре, — ответила Эсси. Она не смотрела на него. Смотрела на меня — проверяла, не собираюсь ли я снова стать глупым, вероятно. И несколько мгновений соображал, кого из нас она имеет в виду, когда она добавила: — Бедняга.
Я уклончиво хмыкнул. Мы были не единственными присутствующими; здесь собрались даже плотские люди, чтобы взглянуть на корабль, который побывал там, где бывали немногие. Я наблюдал за ними и за Оди. Это так же возбуждающе, как следить за ростом мха. И я начал нервничать. Оди меня совсем не интересовал. Интересовала меня Клара. И Эсси. И Хулио Кассата, а больше всего интересовали меня собственные тревожные внутренние беспокойства. И мне больше всего хотелось отвлечься от того, что меня тревожило. И то, что я стоял среди всех этих статуй, мне не помогало.
— Я хотел бы выслушать его рассказ, — сказал я.
— Давай, — пригласила Эсси.
— Что? Ты хочешь сказать, что мне нужно создать двойника и тот…
— Не двойника, глупый, — сказала Эсси. — Видишь? У Оди капсула. В ней, несомненно. Древний Предок. А Древний Предок — это не плоть, а записанный разум, почти такой же, как мы с тобой. Спроси у Предка.
Я с любовью посмотрел на свою любовь.
— Какая ты умница, Эсси, — ласково сказал я. — Как ты восхитительна. — И я потянулся к капсуле. Потому что мне и на самом деле хотелось услышать, что происходило с Оди во время его отсутствия. Почти так же сильно, как хотелось узнать — узнать, чего же я на самом деле хочу.
7. ИЗ ЯДРА
Была важная причина, почему мне сразу захотелось услышать рассказ Оди о его полете к ядру Галактики.
Может быть, с линейной точки зрения плотского человека, это просто еще одно отступление. С линейной точки зрения, может быть. Но я не линеен. У меня процессы развиваются параллельно, в среднем за миллисекунду я проделываю десяток дел, а сейчас осуществлялась очень важная параллель.
Я уверен, Оди знал об этой параллели, когда добровольно согласился лететь на корабле хичи в ядро Галактики. Вероятно, обо всем он не подумал. Он мог лишь приблизительно представлять себе, во что ввязывается. Но вот эта параллелью что бы ни произошло, Оди считал, что это лучше, чем пытаться разобраться в собственной жизни. Жизнь Оди вся спуталась, почти как у меня, потому что у него тоже оказалось две возлюбленных.
И поэтому Оди рискнул и улетел. Прихватил с собой нашу подругу Джейни Джи-Ксинг, одну из своих возлюбленных. Но это, как вы увидите, продолжалось недолго.
Оди по профессии пилот. Хороший пилот. Он водил воздушные корабли на Венере, сверхзвуковые самолеты на Земле, шаттлы к астероиду Врата, частные чартерные ракеты на планету Пегги и космические корабли по другим маршрутам Галактики. С точки зрения Оди, один корабль хичи похож на другой, и он не сомневался, что сможет летать на любом.