Аномалия Командора
Шрифт:
Позднее, вспоминая эти восемь минут, он пытался понять, как он мог смалодушничать?! Ведь не страх, не трусость были тому причиной… Вернее, не только или, может быть, не столько они?.. Ведь в эти минуты он думал и об открытии, которое только еще начало сформировываться в его мозгу. Вряд ли кто-нибудь, даже изучив записи показаний приборов, смог бы сделать выводы и прогнозы, которые позднее привели к созданию гиперпространственных звездолетов.
С необыкновенной ясностью он вспомнил последние мгновения жизни Командора…
…Штурман уже стоял на своем месте. Ему было легче. Он сделал все, чтобы помешать Командору, и не его вина, что в роковые минуты он был без сознания.
— …Простите меня за первый и последний в моей жизни обман… — раздался усиленный громкоговорителем голос Командора. — Позднее вы поймете, что иного выхода не было… На дискуссии о том, кто должен был жертвовать собой, просто не хватило бы времени. Я уже достаточно пожил… — из громкоговорителя послышалось тяжелое дыхание Командора. Видимо, он вытаскивал в открытый космос последние контейнеры. — Вот и все, успел… — послышался вздох облегчения. — До начала торможения осталась всего минута…
Штурман, слегка покачиваясь, подошел к пульту управления и включил обзорные экраны. Орбитальный отсек погрузился во тьму, а на экране засверкали яркие немигающие звезды.
— Я должен уже покинуть вас, — раздался голос Командора.
На экране с изображением открытого люка шлюзового отсека появилась фигура человека в скафандре. На мгновение Командор замер на краю бездны, затем, сделав на прощание жест рукой, резко оттолкнулся от люка и начал быстро удаляться. Через несколько секунд он превратился в едва заметную светлую точку.
— Слушайте мою последнюю команду, — внезапно громко сказал Командор. По-видимому, он решил использовать для последних секунд связи всю энергию, запасенную в скафандре. — До пуска двигателей шесть секунд, пять, четыре, три… — с каждым словом голос Командора становился все тише, но слово «пуск» штурман, державший палец на клавише включения двигателей, все-таки услышал. Повинуясь властному голосу Командора, палец его как бы сам собой вдавил клавишу, и из могучих аварийных двигателей исторглись струи ионизированного цезия, унося корабль из опасной зоны…
…С
Все эти долгие годы работой он пытался заглушить внутренние сомнения и искупить свою вину. Если она была. Лишь много лет спустя, когда о Командоре были написаны десятки книг, которые он перечитал не раз и не два, он начал понимать логику поступков легендарного космонавта.
Да, Командор не разбирался в теории аномальных искривлений пространства. Но он разбирался в людях. Встреча с молодым творцом теории гиперпространственных переходов нужна была Командору для того, чтобы выяснить степень его убежденности в верности выводов.
Впрочем, молчание Командора, оказывается, вовсе не означало его некомпетентности. С удивлением он узнал, что Командор уже десятки лет содействовал всему, что могло приблизить эру межзвездных полетов. Больше того: к выводу о том, что лишь в случае гиперпространственных скачков межзвездные перелеты будут иметь смысл, Командор пришел задолго до появления первых работ по теории аномальных искривлений пространства. Этим и объяснялась та энергия, с какой он добивался разрешения на полет, который стал для него последним…
…Ветер немного стих. Солнце постепенно спускалось к горизонту, и теперь скамейка под чинарой уже не была в тени. Человек с удивлением увидал, что на приморской аллее появились люди.
Тяжело поднявшись со скамейки, он подошел к парапету, за которым едва слышно плескались волны, и некоторое время наблюдал за чайками, парящими над водой.
Неподалеку мальчишки кидали корм двум дельфинам, выпрыгивавшим из воды. Улыбнувшись детям и дельфинам, он медленно побрел домой. Возле памятника он не остановился, лишь взглянул напоследок в волевое лицо Командора и прошел мимо. И сегодня он не пришел к ответу — верно ли он поступил в те роковые минуты у аномалии, оказавшейся первым обнаруженным входом в гиперпространство. Аномалия эта носила теперь имя Командора…