Аномалия. «Шполер Зейде»
Шрифт:
Собирается очень изысканная иностранная публика. Президенты, Шейхи, Миллиардеры… Уж такой это бизнес – бриллианты. Он объединяет всех.
Финкельштейн знакомит с ними «Крёстного отца» Украины.
А «Крёстный отец» на вечере не один. Он с дочкой и её другом, композитором Гришей Ауэрбахом. Рядом генерал Косолапов и другие политические и не очень политические деятели.
А вокруг обязательное сопровождение этих разных премьеров и президентов – ребята с ядерными
И как-то очень ясно видно, что все девушки села нарасхват. Вокруг них вьются гости. Такие гости! И все с серьёзными намерениями. Потому как старательно знакомятся с родителями будущих невест.
Вот милиционер Нечипоренко и его жена Галя разговаривают пусть и жестами, но с плечистым офицером морской пехоты из эскорта президента США, не сводящим глаз с их дочери Раи. А мэр села Борсюк с супругой беседуют с арабским шейхом, восхищённо глядящим на их младшенькую дочку.
Да и стойкий холостяк Мак О'Кинли не может глаз оторвать от рыженькой дочки учительницы Золотаренко.
Начинается свадебная церемония. Рав Залцман. ведёт этот торжественный процесс, сидя в кресле с загипсованной ногой, Финкельштейн торжественно подводит к балдахину внука Исаака. С другой стороны дед Грицько и баба Парася ведут внучку Маргариту.
И возникает мелодия Благодати. Она как вздох. Что-то заставляет Финкельштейна повернуть голову. Его взгляд выхватывает из толпы селян статную женщину его же возраста. Женщина чувствует его взгляд, поднимает на Финкельштейна глаза. Они смотрят друг на друга.
Звучат первые слова с которых начинается завораживающее таинство бракосочетания.
И тут вдруг сквозь толпу к Финкельштейну протискивается Саймон Стерн и Мак О'Кинли:
– Мистер Финкельштейн. Экстренно! – кричит в панике Саймон Стерн и суёт в руки Финкельштейна мобильный телефон. – «Бирс» пошёл на резкое понижение. Горим! Вот телефон. На проводе Нью-Йорк. Шмулевич. Дайте команду на сброс акций. Меня он не слушает…
– «Хупа»! – резко обрывает его Финкельштейн и отбрасывает телефон. – Вы что, не видите, что идет «Хупа»?!
– В чём дело? – спрашивает Юлия Свиридовна.
– Да на нью-йоркской бирже паника. – Диана включает на компьютере биржевой сайт. На экранах мониторов кадры паники на биржах. Брокеры. Жесты. Глаза. Толпы и ор. – Да, обвал. В таких случаях надо срочно продавать акции, пока они ещё чего-то стоят. Или…
– Или что?
– Банкротство господина Финкельштейна. В лучшем случае «параграф одиннадцать». В худшем – «седьмой».
Лейтенант Плоткин быстро проглядывает на компьютере индексы биржи:
– О, господин полковник! Если сейчас не среагировать, завтра Финкельштейн голый.
– То есть ни тебе белых пароходов. Ни тебе небоскрёбов. Ну? Несчастные ребята, оказывается, эти миллиардеры. Все время
– Он сказал: «Идёт "Хупа"». Верующий человек.
– А по мне, так полный мудак!
Раввин читает молитву. Маргариту начинают обводить вокруг Исаака.
– Пять точка три. – Лейтенант Плоткин следит в Интернете за падением курса на бирже. – Пять точка один. Четыре точка семь…
В толпе возле балдахина Хупы Мак О'Кинли не отрывается от экрана портативного компьютера.
– …Четыре точка три… – шепчет Мак О'Кинли Саймону Стерну.
А Маргариту обводят вокруг жениха положенное число кругов. Сияя от счастья, она становится рядом с Исааком.
Он смотрит на неё.
– …Четыре точка один… – читает с экрана бегущие цифры Диана.
Полковник и лейтенант смотрят на экран телевизора. Там по каналу Блумберга хроника паники на бирже и бегущие цифры.
– Три и девять… – констатирует лейтенант Плоткин.
У Мемориала Цадика. Балдахин для «Хупы». Вечер.
Всё по традиции – лопается бокал под ногой жениха.
Счастливые лица Исаака и Маргариты. Деда Грицька и деда Финкельштейна. Плачет от счастья баба Парася. Радуются Гороховский и Гутман.
Все начинают движение к свадебным столам, которые ломятся от еды.
Все занимают места согласно правилам. «Кошер» у одних, «халал» [117] у других, сало у третьих. И так далее.
Танцуют зажигательно хасиды. Навстречу им танцуют украинский гопак селяне. И кому можно – выпивают, а кому нельзя – закусывают.
Саймон Стерн и Мак О'Кинли наблюдают за отплясывающим среди хасидов Финкельштейном и дедом Грицько.
– Успокойся, Мак, – Саймон закрывает крышку лэптопа перед носом Мак О'Кинли. – В наши функции входит только анализ. Решения принимает Всевышний. Поэтому предлагаю сейчас приступить к анализу вот этой бутылки. Фирма «Немиров». «Медовая с перцем». Старинный еврейский рецепт. Между прочим, вечная валюта. Дефолты ей никогда не грозят. Была, есть и будет. Твое здоровье! – Они выпивают.
117
Еда, приготовленная с соблюдением требований Исламского Закона. Шариата (арабский язык).