Аномалия
Шрифт:
– Слушай, диверсант. Только в данном случае задача будет, пожалуй, более близкая к термину «террорист», если вообще не применять криминальную терминологию, в которой я, признаюсь, не силен, поскольку с криминалитетом дела имел мало, а если и доводилось, то всегда старался избегать их словечек. Не по нраву они мне. Это президент наш может даже в телевизионном выступлении так говорить. А нам, простым смертным, это не дозволительно.
– Рад поработать с культурным человеком, – согласно кивнул подполковник Свентовитов. – Я слушаю вас очень внимательно.
– Начать я вынужден буду издалека…
– Тогда я смогу, думаю, больше понять.
– Именно это мне и нужно. Чтобы ты всю серьезность и ответственность дела не просто понял, но и прочувствовал. Иначе, без этого осознания, можешь вообще, чего доброго, отказаться от операции. Я не буду, конечно, говорить, что не советую этого делать, потому что подобные слова будут похожи на угрозу, а таким
– «Автономка»… – с пониманием сказал подполковник Свентовитов. – Это нормальное понятие. Для всех нас нормальное, хотя только теоретически. Мы знаем, что иногда такая работа должна встречаться, но на нашем коротком веку мою группу подобные варианты стороной обходили. И я понимаю, что для осознания ответственности порученного одного приказа может быть мало. Единственное, что меня в данном вопросе беспокоит – это отношение моего непосредственного командования к конкретной операции. Если операция перешагивает черту закона и операция при этом разрабатывается и проводится другим ведомством, не имеющим к Министерству обороны никакого отношения, мне и моим офицерам необходим будет приказ по перекомандированию.
Генерал Дошлукаев согласно кивнул:
– Это естественное положение вещей. И я ждал такого условия, или, точнее, вопроса, и потому начал именно с него. Конечно, даже командир вашей бригады не может взять на себя ответственность. К вашему «директору мебельного магазина» [12] мы обращаться не стали, потому что это дело вообще выше уровня его интеллекта; кроме того, все знают, как к нему относятся в войсках. Его распоряжение могло бы только повредить делу. А если бы он вообще попытался проявить инициативу, это уже грозило бы полным провалом и трагедией для страны. Мы обратились напрямую к начальнику ГРУ и командующему войсками спецназа ГРУ и получили согласие, хотя тоже не сразу. Пришлось и им сообщить предысторию, которую я собрался рассказать тебе. Такой уровень согласования тебя устроит?
12
«Директор мебельного магазина» – устоявшееся в войсках прозвище министра обороны.
– Вполне.
– Отлично. Согласие мы получили. И только после этого меня направили к вашему командиру бригады – и, в итоге, мы сидим с тобой в этом кабинете и беседуем. А результатом нашей беседы должно стать насильственное возвращение на родину некоего специалиста, покинувшего некогда пределы страны вместе с документами, выкраденными из лаборатории, в которой он работал в советские времена. Лаборатория потом сидела без финансирования, как и весь Институт физических проблем, и многие специалисты покинули стены заведения. В поздние годы перестройки это было обычным явлением. В число эмигрантов попал и наш Объект. Но он оказался человеком прозорливым и предвидел, куда идет дело. Предательство Горбачева привело к тому, что все материалы из архива Института физических проблем были предоставлены американцам. В том числе и материалы по созданию так называемых «лучей смерти». Это мощнейшее оружие, созданное в качестве проекта еще в конце 40-х – в начале 50-х годов под руководством академиков Капицы и Ландау, по своему потенциалу значительно превосходило вошедшее тогда в моду ядерное оружие. Но проект был заморожен по приказу Берии, который лично курировал всю советскую ядерную программу. Тем не менее в более поздние годы все-таки был создан комплекс «Гранит», о котором в широких кругах пока известно мало. Он существует в нескольких опытных образцах, и держатся эти образцы в законсервированном состоянии по причине отсутствия некоторой ключевой документации. Так вот, американцы, когда в горбачевские времена были допущены к архивам Института физических проблем, тщетно эти документы искали. Они исчезли. Исчез и наш Объект. Как нам известно, он скрылся вместе с этими документами, которые намеревался продать так, чтобы стать весьма значительным человеком в современном мире. Он предлагал документы разным странам. Но никого не устроила цена, которую Объект запрашивал, потому что никто не верил в возможность создания такого оружия. История в чем-то схожа с сюжетом книги про гиперболоид инженера Гарина. В настоящее время Объект нашел состоятельного финансиста и создал небольшой образец оружия, разработанного в Советском Союзе. Причем разработанного не им и даже не под его руководством. Он был просто одним из научных сотрудников лаборатории. Права на это оружие, по логике, принадлежат
– Признаться, мне мало верится в возможность существования современного «гиперболоида». Пусть он и создан в Советском Союзе. Поражающая сила луча слишком мала, чтобы стать серьезной и значимой величиной. Кажется, американцы проводили испытания такого оружия и в результате отказались от проекта «звездных войн».
– Комплекс «Гранит» использует как поражающий фактор не лазер, а мазер. Это устройство, использующее луч в радиочастотном диапазоне. Лазер там тоже имеет место, но только как средство точного наведения. «Гранит» несколько раз испытывали, и результаты были впечатляющие. Самый наглядный пример, о котором мне известно: когда американские космические челноки «Шаттл» стали регулярно летать над нашей территорией и американцы вообще никак не реагировали на все меры дипломатического протеста, в дело запустили именно «Гранит». Правда, на очень ограниченной мощности. В результате удара мазера весь экипаж «Шаттла» на несколько часов потерял сознание, и челнок стал неуправляемым, потому что вся его аппаратура вышла из строя. Экипаж впоследствии сажал челнок в ручном режиме на той резервной аппаратуре, что была отключена в момент получения удара и потому могла еще функционировать. Такого аргумента хватило, чтобы полеты над нашей территорией прекратились.
– Да, наверное, это хорошая штучка, – сдержанно сказал подполковник Свентовитов.
– Это пустяки в сравнении с главными возможностями подобного оружия. Американцы пошли чуть по другому пути, создав проект ХААРП. В распоряжении американской «лаборатории Филипса» в настоящее время три мощных антенных поля – на Аляске, в Гренландии и в Норвегии. Эти поля способны производить выброс ионных пучков высокой мощности, которые, достигнув плотных слоев стратосферы, отражаются от них, как от зеркала, и возвращаются на землю. Просчитать попадание несложно, поскольку закон физики говорит, что угол падения равен углу отражения. И есть основания считать, что экстремальная жара этого лета есть не что иное, как испытание американцами этого оружия. Но комплекс «Гранит» несопоставим по финансовым и энергетическим затратам с ХААРПом, теоретически обладая при этом большими возможностями, и работать может на том же самом принципе отраженного луча. Не хватает малого – ключевой документации. Современные ученые говорят, что им для воссоздания достаточно мощного «Гранита» требуется не менее 30 лет и колоссальное финансирование. К сожалению, ни Ландау, ни Капицы, которые все просчитали теоретически, не имея даже компьютера, в современном ученом мире России не просматривается.
– И документы очень нужны… – сделал вывод подполковник.
– Желательно вместе с Объектом, – добавил генерал. – С чего думаете начать готовиться?
– В какой стране будем работать?
– В Польше. Страна – член НАТО. Это уже многое говорит. И с традиционным негативным восприятием российских интересов.
– Понятно. Однако поляки – братья-славяне, и их легче понять, чем, скажем, немцев. Кстати, у меня в группе есть этнический поляк – старший лейтенант Лассовский. Начнем с простейшего. Сегодня же выскажу группе запрет на бритье. Нам всем, как я полагаю, желательно потерять облик офицеров…
– Что тебе, Сарбаз? – спросил высокий стройный человек в чалме, коротко глянув на вошедшего в палатку, и разжал кулак, в котором задумчиво держал свою длинную бороду.
– Мне, господин полковник, необходимо в Чарсадду съездить, – наклонив голову, согласно восточному обычаю, тем не менее не настолько сильно наклонив, чтобы это движение можно было принять за самоунижение, сказал вошедший. Голову он именно наклонял, а не склонял. – Все аккумуляторы сели. Зарядить необходимо.
– А что дизель? Чем не устраивает?
Дизельная станция на тракторной тележке обеспечивала электричеством два с небольшим десятка палаток в палаточном городке афганских пуштунов, нашедших здесь, согласно официальной версии, статус политических беженцев. Дизельная станция была небольшая и не сильно прожорливая, несмотря на круглосуточную работу, и давала возможность так называемым беженцам пользоваться определенными благами цивилизации.
– Скачки напряжения слишком сильные. Боюсь, полетит компьютер. Вчера в нижней большой палатке холодильник сгорел. Аккумуляторы надежнее. Я ненадолго. Часа за три управлюсь. И два часа на дорогу туда и обратно. Всего пять часов.