Аномальная зона

Серегин Михаил Георгиевич

– Потому так и говорю, что был, – отрезал Али. – Еще вопросы есть?

Вопросов больше не было. Собственно говоря, остальных мало волновала личность проводника. Студента и Матраса куда больше смущала перспектива предстоящего марш-броска через незнакомый лес, про который ходило множество неприятных слухов. Ни тот, ни другой не были любителями пеших прогулок, к тому же в отличие от своего предводителя оба были нагружены рюкзаками – не такими внушительными, как у Шпагатова, но тоже довольно увесистыми. Али рассчитывал управиться со всеми делами за один день, но все-таки предусмотрительно запасся провизией и дополнительным оружием. Вообще-то все четверо уже были вооружены пистолетами, но Али выпросил у Булата четыре охотничьих ружья,

до которых тот был большим охотником. Теперь в разобранном виде они тоже лежали в рюкзаках у Студента, Матраса и Валета. Шпагатов подготовился к походу куда основательнее – он тащил с собой даже двухместную палатку. Он настроился на превосходное приключение, надеялся блеснуть перед приезжими знанием лесных троп, но в душу его потихоньку начинало закрадываться сомнение. Компания, которую ему предложили сопровождать, выглядела довольно странно. На обычных туристов эти люди были нисколько не похожи. Более того, от них исходил дух какой-то недоговоренности, неясной угрозы, общались они между собой жесткими, а порой откровенно грубыми фразами, полными тревожных полунамеков. Шпагатов очень быстро почувствовал себя не в своей тарелке, но старался делать вид, будто ничего не замечает. Так ему самому было спокойнее.

Али тоже был не в восторге от этого субтильного, придурковатого, как он считал, человечка. Булатов обещал найти им проводника, и Али ожидал увидеть матерого, уверенного в себе мужика с крепкими мышцами и охотничьими ухватками. Появление болтливого клоуна в бейсболке возмутило его, и у них с Булатом состоялся очень резкий разговор. Однако тот уверил Али, что лучшего проводника им не найти – Шпагатов работает в краеведческом музее, уже много лет шляется по здешним лесам, к тому же он одинок и находится сейчас в отпуске, – его уход с Али в Черную Топь не привлечет ничьего внимания. Скрепя сердце Али вынужден был смириться с предоставленной кандидатурой. Искать нового проводника не было времени, к тому же такого убогого типа, как Шпагатов, не жалко было прикончить. Избавиться от проводника было решено с самого начала – этот пункт даже не обсуждался.

Кажется, и Булатов догадывался об этом и потому с большим беспокойством выспрашивал Али о его планах – надолго ли тот уходит в лес, когда собирается вернуться и что думает делать дальше?

– Все это не твоя забота, – сказал ему Али. – Ты бензином торгуешь – вот и торгуй. А про свои планы я тебе сам расскажу, если понадобится. В твоих же интересах. Меньше знаешь – дольше живешь.

Булат больше с вопросами не приставал, но после этого разговора беспокойством заразился уже сам Али. Что-то в поведении Булата его настораживало – вот только он никак не мог понять, что именно.

Впрочем, тот ни в чем гостям больше не отказывал. После «теплой» встречи, которую он им устроил, Булат сделался покладистым и радушным. Накормил до отвала, снабдил продуктами, оружием и кое-каким снаряжением. Студент даже начал между делом подкатываться к симпатичной гувернантке, но Али пресек эти попытки в самом зародыше.

На следующий день доехали утренним автобусом до Сосновки. От нее до леса было рукой подать. Главное было не задерживаться в этой дыре, не привлекать внимания – деревенские любопытны, а новые лица здесь всегда как на ладони. Поэтому Али поспешил увести своих людей из деревни сразу же, как только выгрузились из автобуса.

Однако за околицей их ждал неприятный сюрприз. Навстречу им попалась телега, которую неспешно волокла по дороге понурая лошаденка. В телеге на клочке соломы полулежал неопределенного возраста мужичок в надвинутой на нос кепке. Он уже издали начал всматриваться в группу мужчин, которая шагала ему навстречу по обочине, а когда поравнялся с ней, вдруг натянул вожжи, крикнул «Тпр-р-ру!», а потом соскочил на землю и что есть силы пихнул Шпагатова под ребро.

– Тушканчик! – заорал он, не обращая ни малейшего внимания на обращенные на него взгляды. – В натуре, Тушканчик! Во, встреча!

Да ты меня не признаешь, что ли? Ленька я! Ленька Васильев! Мы же с тобой за одной партой сидели! Забыл, что ли? Вот чудо-то!

Шпагатов, который до сих пор сосредоточенно пер свой необъятный рюкзак и по сторонам не смотрел, после тычка едва не повалился на землю, но удержал равновесие и с некоторой опаской уставился на мужика. Но постепенно лицо его прояснилось, Шпагатов заулыбался и неловко обнял бывшего одноклассника.

– Леня! – растроганно сказал он. – В самом деле! Надо же! А я ведь тебя не узнал!

И тут они оба начали сыпать бессвязными фразами, вспоминая молодость и старых друзей, чем здорово взбесили всю компанию. Валет даже минуты не выдержал.

– Ну ты, Тушканчик! – уничтожающе сказал он. – Хорош базарить! У нас тут не вечер знакомств. Топай, куда топал!

Бывшие одноклассники посмотрели на него мутными от воспоминаний взглядами.

– А ты тоже, что ли, ученых провожаешь? – спросил Ленька Васильев. – Ну дела! Развелось ученых, как воробьев! Слышь, вчера только в Сосновку приехали человек десять! Ага! Машину у Чибиревых на дворе оставили, договорились, значит. А сами в Черную Топь подались – с приборами, все как полагается. Место, говорят, у вас тут загадочное. Будем, говорят, следы пришельцев искать. Про пришельцев не знаю, но в прошлом годе у Кушумовых скирда сена сгорела посреди бела дня. Говорят, молния откуда ни возьмись прилетела. А еще Егоров Лешка, тезка мой, поехал на тракторе за дровами. По правде говоря, ночью поехал – с тем расчетом, чтобы не поймали. А когда к лесу подъезжал, загудело у него над головой, полыхнуло, и мотор сам выключился. Он уж и так и эдак – не включается мотор. Так до утра и проканителился, а утром мотор сам собой завелся, понял! А вот бабка Соколовская, та марсиан своими глазами видела, у себя в огороде...

Али видел, что Валет, раздраженный до крайности этой болтовней, готов броситься в драку, и решил разрешить конфликт прежде, чем тот начнется. Он втиснулся между старыми одноклассниками и, обращаясь к Леньке Васильеву, сказал:

– Ты извини, дядя, но нам двигать пора. У нас, ученых, график работы плотный очень. Хоть спать не ложись.

– Ага, работенка у вас хреновая, – охотно согласился Васильев. – А лучше бы пошли все ко мне. У меня баба такой самогон гонит – слеза! Посидели бы, закусили, а потом и шли бы себе на все четыре стороны. Никуда ваша наука не убежит, полагаю.

– Спасибо за приглашение, – улыбнулся Али. – Как-нибудь в другой раз. Говорю, работы полно. Давай проезжай, папаша! Нам идти надо.

Они расстались с гостеприимным мужиком и двинулись дальше. Шпагатов то и дело оборачивался, высматривая на дороге своего бывшего одноклассника, и лицо его при этом озарялось мечтательной улыбкой.

Али от этой улыбки тошнило. К тому же в душу его закралось ужасное подозрение. Он сопоставил мысленно некоторые факты и пришел к выводу, что Булатов их кинул – вместо проводника подсунул хвастуна и лоха. Ведь если Шпагатов знал как свои пять пальцев Черную Топь, то он должен был частенько наведываться в Сосновку, это был самый простой путь добраться до леса. Но, судя по всему, Шпагатов не бывал в Сосновке уже тысячу лет, и этот факт вверг Али в глубокое раздумье.

Однако ни о чем не догадывавшийся Шпагатов шел вперед уверенно и споро, точно муравей преодолевая сопротивление навьюченного на него груза. Он без раздумий выбирал путь и безошибочно пробирался среди молодого леса, в котором они оказались уже совсем скоро.

Не растерялся Шпагатов и дальше, когда из светлой, шелестящей рощи они попали в мрачный густой ельник, где даже солнечным утром царили сумрак и тишина. Шпагатов успевал еще и комментарии давать, будто экскурсию сопровождал.

– У нас здесь каких только пород деревьев не растет! – с гордостью объявил он. – Видите эти ели? Им не меньше ста лет. А дальше будет уникальное место – реликтовые сосны...