Аномальная зона
Шрифт:
Это почему-то озадачило Виктора. Судя по виду его новой знакомой, никак нельзя было предположить, что она раскатывает по Житомиру на собственном и далеко не дешевом авто.
– Привет! – Томилина опустилась на стул напротив и улыбнулась.
Улыбка вышла несколько натянутой. Да и сама Тамара держалась довольно напряженно, выглядела взволнованной и даже, как показалось Виктору, слегка испуганной. Однако старалась держать себя в руках, что тоже было заметно.
– Привет, – ответил он. – Я тут хлебаю помаленьку…
– Хочу чаю, – сказала Тамара, поискала глазами официантку, сделала
Официантка ушла. Поняв, что ее барский тон можно истолковать по-разному, Тамара пояснила с извиняющейся интонацией:
– Замерзла… Не люблю ноябрь. Осень и зима вообще не мое время года. И голова почему-то раскалывается…
Виктор хотел было спросить, когда же это она успела замерзнуть, если только что вышла из машины, где наверняка работает печка. Но девушка опередила его:
– Это, наверно, что-то нервное. Всю трясет в последнее время. Руки сводит, какая-то дрожь… Бр-р-р! – Она зябко повела плечами и сразу же сменила тему: – Так вы, значит, побывали в Подлесном? Что, не обманула я вас?
Шамрай сделал глоток. Капучино почти остыл. Тамара тем временем закурила.
– Да, съездили мы туда, – ответил он.
– И как вам это зрелище?
– Все прочитаете на следующей неделе в нашей газете. А если в двух словах – там и в самом деле что-то похожее на аномальную зону. Во всяком случае, приборы показывают наличие каких-то аномалий в самом центре села.
Принесли чай. Тамара положила сигарету на край пепельницы, обхватила ладонями горячую чашку, на мгновение прикрыла глаза. Потом открыла снова и взглянула на Виктора, слегка склонив голову набок.
– Вы говорите о вещах, которые я даже представить не могу. В этом чертовом Подлесном папа с мамой меня сделали, но я там ни разу в жизни не бывала. И не знаю, где там центр, а где – околица.
– Судя по тому, что мне известно о местах с плохой энергетикой, могу сказать: известны случаи, когда эта негативная энергия продолжала оказывать воздействие на людей даже после того, как они покидали опасное место. Это как инфекция, понимаете? Или, если угодно, фатум, рок…
– Вы имели в виду – проклятие? – подхватила Тамара.
– Ничего подобного я не говорил. Проклятые места – это из фильмов ужасов.
– Не только, – уверенно гнула свою линию Тамара. – И вы только что это косвенно подтвердили. Село Подлесное, моя родина, которую я никогда не видела, – типичное проклятое место. До тех пор, пока там жили люди, оно питалось их энергией. А теперь оно требует, чтобы люди вернулись. Подлесное хочет жертв, понимаете?
Шамрай мог бы поклясться: даже сейчас Томилина была в здравом уме. Возможно, для кого-то это не аргумент, но она водит машину. А психически неуравновешенным людям прав не дают. Тем не менее она говорила вещи, которые с трудом укладывались в голове.
– Значит, так, – деловито проговорил Виктор. – Я действительно вчера съездил в Подлесное и на себе прочувствовал: что-то там не так. Энергетика, не энергетика, но, если смотреть на вещи трезво, что-то подобное всегда ощущается в местах, где давно не живут люди. Зайдите, к
– О! – перебила его восклицанием девушка. – Все, можете даже не продолжать. Остальное – последствия. Если туда больше не ездить, у вас это наверняка пройдет. Потому что вы с этим чертовым Подлесным совершенно ничем не связаны. Но ведь я говорила вам, что знаю о людях, которые пропадали в этой аномальной зоне!
– Совсем, что ли? – уточнил Шамрай. – Вы ведь в прошлый раз об этом так толком ничего и не рассказали…
– Кое-кто и совсем. – Тамара пожала плечами, отпила чаю, затянулась сигаретой. – Этих я сама не видела: они же исчезли. Все это я слышала от тех, чьи знакомые на какое-то время исчезали, а потом неведомо откуда снова появлялись. И каждый из этих бедняг после этого терял кусок памяти. Как в старом кино: здесь помню, здесь не помню.
– Вы можете назвать имя хоть одного такого человека?
– Зачем? – Тамара снова пожала плечами. – Все равно никого не найдете. Их по-быстрому вывезли подальше. Я, если честно, тоже к этим слухам с юмором относилась – вот как вы сейчас…
– При чем тут юмор? Не вижу ничего смешного… – попробовал оправдаться Шамрай.
– Ну я же вижу, – снова перебила его Томилина. – Я еще когда впервые к вам пришла, все разглядела. Вы на меня смотрели как на слабоумную. Но в Подлесное все же поехали – это ваша работа, ваш журналистский хлеб. Убедились, что там не все чисто, энергетика паршивая. Следовательно, хотя бы наполовину я была права. Верно?
Аргументы девушки выглядели железными. Не принять их Шамрай не мог: именно так все и происходило. Поэтому он только молча кивнул.
– Вот видите? – В глазах девушки блеснул огонек торжества. – И теперь вы вряд ли станете так категорично отрицать то, что я, или такие как я, могут ощущать остаточное влияние этой негативной энергетики. У каждого это проявляется по-разному. Буду говорить только о себе, бог с ними, с остальными.
Томилина отодвинула чашку, наклонилась к Шамраю, навалившись грудью на край стола, и их лица оказались совсем близко. Тамара понизила голос до шепота, который показался Виктору чуть ли не зловещим:
– Меня и сейчас зовет Подлесное, понимаете? Когда это происходило с кем-то другим, я только посмеивалась. И совсем по чистой случайности узнала о связи между тем, что происходит вот здесь, – она быстро провела кончиком безымянного пальца по лбу, – и негативной энергетикой места, где я прожила больше восьми месяцев в утробе матери.
– Но что значит – «зовет»? – Шамрай тоже невольно понизил голос.
– Мне трудно это объяснить. Зато благодаря вам я поняла, что эти мои ощущения вполне могут быть реальными. Но как с этим бороться – пока не знаю.