Аномальные приключения
Шрифт:
Субботнее утро подкатывало к одиннадцати часам
– Вот так и знала, что последние две кружки чая на ночь были лишними, – сказала она, глядя в огромное зеркало.
Отражение показывало невысокую женщину лет двадцати с небольшим. Опухшие от сна и ночных слез глаза оглядывали себя без особого интереса. Да и что нового можно увидеть в зеркале утром? Вот если бы за ночь отрасли оленьи рога или большие уши, было бы чему удивиться. Впрочем, Амалия уже не могла поручиться, что «рогов» у нее нет, а уши, по ее мнению, были и так больше
– А вот и целлюлит, – констатировала девушка, глядя на свои слегка округлившиеся бедра, а потом окинула взглядом довольно длинные стройные ноги и хмыкнула. Грудь, с ее точки зрения, тоже не выдерживала никакой критики.
Находясь большую часть времени в гордом одиночестве, девушка частенько вела беседы сама с собой, рассуждая вслух.
– Ну просто неописуемая красота, – проворчало отражение. – Кожа бледная, под глазами круги нежного сиреневого цвета. Пожалуй, будут гармонировать с джинсами, – машинально отметила Амалия и протянула руку за расческой.
В конце концов, закончив «прихорашиваться» и решив, что любоваться уже, в общем-то, нечем – отправилась назад в кухню.
Взору предстал стол с прорезанной клеенкой и распахнутая дверца холодильника «Бирюса» позапрошлого поколения.
– Это, парень, у тебя облом вышел, – изрекла Амалия с каким-то злорадным удовольствием, глядя на пустые полки.
Слова были адресованы крупному кобелю афганской борзой.
– Продуктов-то нет. Даже повесившуюся мышь, и то вынули из петли и забрали заботливые родственники.
Пес смотрел на хозяйку с сарказмом и усмешкой. Мол, я так просто открыл, посмотреть, не появилось ли чего нового за последние сутки, чтоб квалификацию не терять. А квалификация, надо сказать, у него была знатная. Подобный пинцету, длинный нос Джона открывал любую дверцу шкафа и сдвигал стекла в серванте.
– И что теперь делать с холодильником? Разморозить окончательно или закрыть и пусть так стоит? И даже хорошо, что он пустой был, – философски заметила она, – а то бы ты меня без еды оставил. Выдрать тебя, поганца, да все равно впрок не пойдет. Старого пса новым штукам не выучишь.
Возраст пса был неизвестен. Достался он Амалии в наследство от первого мужа, уже взрослым. Супруг собирался поселить собаку у себя на работе, в столовой. Но почему-то так и не забрал, и Джон остался дома. А вот муж, перебрался в свою любимую столовую на постоянное жительство.
– Еще бы! – говорила тогда зареванной Амалии единственная подруга детства, Машка. – Твой Бондарев, с его представлениями о свободе, поди тоже сейчас где-нибудь в помойке роется. Не для него, видите ли, семейная жизнь-рутина, свободы ему надо! А о чем он думал, когда женился на тебе, интересно? – разорялась подруга.
Амалия слушала ее съежившись в углу дивана и утирала платочком распухший нос.
– И не вздумай реветь! Не реви, я тебе говорю! И пошел он, урод, на хрен! Нет, ну что ты ревешь, скажи мне, неужели ты не понимаешь,
В последствии Амалия не раз имела возможность убедиться в правоте своей мудрой подруги. Ничего хорошего из этого брака все равно не вышло бы. Не иначе как бог отвел от такого мужа. Как сложилась судьба, теперь уже бывшего, супруга после развода, было неизвестно, а выяснять желания не возникало.
Этот период жизни вспоминался с благодарностью. Ну кому еще повезет избавиться от алкоголика, да еще чтоб сам ушел? Да чтоб назад просился всего год? А как повезло с имуществом, которое не пришлось делить потому, что его попросту не было!
В общем, каждый остался при своем: он – при своих убеждениях и столь ценимой свободе, а Амалия при родительской комнате в коммунальной квартире с собакой и с бесценным опытом семейной жизни.
– Сейчас, ворюга, мы с тобой гулять пойдем, – пообещала она и пес замахал метелкой-хвостом.
Неожиданный телефонный звонок прервал сборы.
Глава 2
Амалия не любила неожиданные звонки так же, как не любила и неожиданные визиты, полагая, что ничего хорошего от них ждать не приходится. Хороших сюрпризов в ее теперешней жизни было мало.
– Как дела, подруга? – прокричала на там конце провода вечно жизнерадостная Машка.
– Да ничего, помаленьку, – улыбнулась Амалия.
– Ну, ты как там, справляешься?
– А чего мне будет-то?
– Ну, я так спрашиваю, думаю, может мы с тобой в кафе какое-нибудь сходим?
– Ой, мне что-то не до кафе сейчас. Я вчера перечаевничала, и теперь, как всегда «после вчерашнего», у меня морда в зеркало не влазит. Нет, оно конечно хорошо для очередей в бистро, в смысле, разгонять их такой физиономией, но твоя блестящая репутация и имидж будут испорчены безвозвратно.
– Совсем не влазит? – развеселилась подруга.
– Даже по диагонали.
– Подумаешь, я твою морду всякой видала, меня уже ничем не напугать. Значит я сейчас сама приеду.
К этому Амалия не была готова. Очевидно, остатки былой гордости изредка все еще напоминали о себе и предстать перед, пусть даже, лучшей подругой, в таком состоянии она не могла. И дело было даже не в «не товарном виде», а в упадническом настроении и негативном мироощущении, в котором она прибывала в последнее время.
– А Афанасий-то уехал? – поинтересовалась Машка.
– Уехал, – вздохнула Амалия. – Отпуск есть отпуск, его, понимаешь ли, нужно как-то проводить.
– Ты его на поезд посадила? А то вдруг еще вернется и со мной столкнется. Ты же знаешь, как он меня «любит».
– Нет, на поезд я его не сажала. Просто платочком помахала из окна. Знаешь, как романтично получилось? Он еще до вокзала, наверное, не успел доехать, а я уже соскучилась…
– Понятненько, – сказала Машка, – Будем надеяться, что не вернется… А из денег он тебе, извини, чего-нибудь оставил?