Аномальный наследник. Пенталогия
Шрифт:
— Но, увы, Екатерина Алексеевна, — вздохнул врач, начавший намазывать мазью мою спину, — до эффективности целительниц даже таким средствам далеко.
— Целительниц? — снова удивлённо переспросил я, повернув голову к боярыне. Как же всё-таки много пробелов в знаниях об этом мире у меня.
Мысль о пробелах мгновенно исчезла, стоило лишь столкнуться взглядом с Катей. Слишком уж озлобленное лицо у неё стало.
— Ага, целительниц, — буркнула боярыня. — Есть и такие сучки в нашей жизни. Думающие лишь о деньгах и крепких х… Ладно, не будем о них, — махнула рукой Морозова и улыбнулась.
Мы
Когда врач намазал меня мазью с ног до головы, он откланялся. Катя же приблизилась ко мне и глядя в глаза, тепло проговорила:
— Я буду бесконечно благодарить богов за то, что ты оказался рядом, Аскольд.
— Не надо никого благодарить, — хмыкнул я. — То, что вы с Никитой живы, для меня уже благодарность.
— Наглец, — восхищённо прошептала боярыня и нежно поцеловала меня в губы. — Отдыхай. Я тоже отдохну.
Проснулся я в четыре часа дня. Чувствовал себя уже получше, но всё ещё весьма отвратительно. О том, что пропустил школу, я не переживал — ещё утром написал классному руководителю, что заболел. И ведь не соврал же. Кстати, тёте и Вадиму тоже сообщил, что появились срочные дела. Естественно, оба волновались, но я пообещал рассказать подробности позже.
Поднявшись с кровати, я понял, что весь пропотел. Температура не прошла, а бинты не позволяли телу толком охлаждаться.
Подойдя к письменному столу, я нажал на кнопку под столешницей. Катя просила не выходить одному и позвать служанку, когда проснусь.
Миловидная женщина в чёрном платье и белом переднике появилась довольно быстро, я едва успел сходить в туалет, который вместе с ванной примыкал к гостевым покоям.
— Аскольд Игоревич, госпожа сейчас принимает гостей, — поклонившись, проговорила служанка. — Прошу вас пока остаться в комнате. Я сейчас принесу обед.
— Что-нибудь простенькое, пожалуйста, — попросил я. — Тяжёлую пищу сейчас не потяну.
Женщина понимающе кивнула и бесшумно скрылась.
Я же вновь направился в ванную. Здесь ванная комната была несколько меньше той, отдельной, в которой я лежал до этого.
Избавившись от бинтов, я погрузился в холодную воду и расслабился. Форкхово дерьмо, давно мне не было так плохо… Вот и в этом мире до меня добрались битвы, в которых приходиться излишне напрягаться.
В дверь постучали. Я попросил служанку занести еду прямо ко мне. Без тени смущения войдя в ванную, она достала из шкафчика специальный столик, и поставила его передо мной на борта ванны. Затем подала еду.
— Когда мне подойти к вам, чтобы помочь помыться? — спокойно спросила женщина.
— Спасибо, я сам. Ступайте, — ответил я.
Вновь пошёл процесс охлаждения тела, восстановления и, наконец-то, насыщения пищей. Желудок сводило от голода, но я знал, что если пошёл бы у него на поводу раньше, было бы только хуже.
После еды и мытья я вновь завалился спать.
С боярыней я увиделся лишь в девятом часу вечера. Она зашла проведать меня вместе с Никитой. Мальчик сразу бросился ко мне и крепко обнял. Я стоически выдержал его объятья, терпя боль.
— Ну-ну, Никита, у Аскольда же раны! — Катя подошла к сыну и, положив ему руку на плечо, легонько оттянула назад.
—
— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Как сам?
— А что я? — грустно ответил мальчик. — Я же не сражался. Это ты и ратники, а я…
— Не переживай, — я взлохматил его волосы. — Подрастёшь и ещё посражаешься вдоволь.
— Эй! — возмутилась Катя. — Как-нибудь бы без этого обойтись!
— Ну-у… можно же и на турнирах сражаться? — нашёлся я. — В школе.
— Эх… мальчишки, — покачала головой боярыня.
Какое-то время мы просто болтали на разные темы, а затем Катя сказала Никите, что ему пора готовиться ко сну. Мальчик тепло, но очень осторожно обнял меня на прощанье и пожелал спокойной ночи перед тем, как покинул мою комнату.
— Я велю снова обработать твои раны и принести поесть. Как уложу сына, мы сможем поговорить, — голосом, не терпящим возражений, произнесла боярыня на прощанье.
Через час мы с ней сидели в закрытой беседке во дворе — гостиная лежала в руинах, как и почти половина парадных помещений. Но особняк строили весьма добротно, так что несмотря на повреждения, можно было пользоваться другими комнатами. Правое крыло второго этажа и вовсе практически не пострадало. Там даже почти все окна остались целы.
Как и обещала Катя, она презентовала мне новый халат золотого цвета. Выглядел он даже красивее предыдущего.
— Фух… ну и денёк, — потянувшись к чашке с горячим какао, выдохнула Морозова.
— Ночка была веселее, — усмехнулся я. — Хотя у тебя, наверное, всё наоборот. Много любопытствующих приходило проведать?
— Так, — неопределённо повела она рукой в воздухе. — Были ребята из дружины хранителей, были родственники с моей стороны, — хмыкнула она. — Но вряд ли это то, о чём ты хочешь поговорить, да?
— Да, — задумчиво согласился я.
Хм, Дружина хранителей — это специальная имперская служба, подконтрольная Министру имперской безопасности, который, в свою очередь, подчиняется Канцлеру, то есть одному из Боярского рода Хранителей — Годуновым. Хотя я не удивлюсь, если среди этих дружинников есть лично подчинённые Годуновым. Из школьного курса обществознания мне известно, что дружина хранителей занимается расследованием самых значительных дел, которые нельзя доверить обычной полиции. И в первую очередь речь идёт о конфликтах между высшей аристократией.
— Так что хотели эти дружинники? — спросил я.
— Вестимо, что — спрашивали, что случилось, кто напал, — поморщилась Катя. — Я сказала, что это дела рода, так что настаивать они не имеют права. Всё-таки, как ни крути, мы пострадавшая сторона. Но собственное расследование они явно начнут.
— Значит, ты не хочешь сдавать Никонских императору?
Катя нахмурилась ещё сильнее и тяжело вздохнула.
— Я думаю, Аскольд. В нашем случае вполне допустимо взять время «подумать». С одной стороны, на нас напали без объявления войны. То есть довольно сильно преступили закон. И мы вполне можем потребовать виру на законных основаниях, дружинники её вытрясут, ещё и огромный штраф в казну взять не забудут. Но… — она посмотрела мне в глаза и серьёзно произнесла: — Весомых доказательств у нас нет.