Another. Часть 2. Как?.. Кто?..
Шрифт:
Мей резко подняла голову. И обхватила рукоять кирки обеими руками.
– Стой…
Я прыгнул и встал перед ней. Чисто машинально.
Потом развернулся и направился к лежащему ничком человеку, которого Мей объявила «лишним». Я хотел своими глазами увидеть, кто это.
Я думал, что он без сознания, но вдруг он резко зашевелился. Со стоном уперся руками в землю и, приподнявшись, попытался выползти из-под обломков. Но сил не хватило, и он рухнул обратно в грязь.
Я подошел к нему. Встал рядом
Его расширенные, пустые глаза вдруг встретились с моими.
– Аа…
Ее губы задрожали.
– …Коити-кун.
– Нет… – я с трудом удержался от того, чтобы взвыть. – Нет…
…Не может быть.
Это что, шутка какая-то?
Я моргнул несколько раз, потом снова посмотрел на это лицо. Передо мной по-прежнему, вне всяких сомнений, была она.
– Ты хочешь сказать, это и есть «лишний»? – я, пошатываясь, выпрямился и повернулся к Мей. – Она? Правда?
Мей молча кивнула и опустила голову.
– Нет… только не она. Как такое вообще…
Дзззззз… Знакомый густой шум поднялся из ниоткуда.
Он будто истирал мое сердце, мои мысли, мои воспоминания. Он резко стал угрожающим, чужеродным. Он набегал волнами; а в промежутках между этими волнами…
«Сколько раз я уже бывал в этом городе?»
Это был мой – Коити Сакакибары – внутренний монолог в самом начале всего, в апреле, когда я только переехал сюда из Токио.
«Когда учился в начальной школе – был три или четыре раза. С тех пор, как поступил в среднюю – вроде сейчас первый раз?.. А может, нет».
А может, нет?..
«Кстати, Коити».
Какой-то из моих телефонных разговоров с отцом в Индии.
«И как тебе Йомияма полтора года спустя? Есть разница?»
Йомияма полтора года спустя?..
«Почему? Почему?»
А это уже майна, которую держали бабушка с дедушкой.
«Бодрее… давай бодрее».
Пронзительный, полный энтузиазма голос птицы.
Они назвали ее «Рей-тян».
Рей-тян? Ну конечно. Птицу звали Рей-тян.
«Ей было – тут идет еще одно "предположительно" – года два. Позапрошлой осенью бабушка с дедушкой ее просто так вдруг взяли и купили в зоомагазине».
Позапрошлой осенью… то есть полтора года назад. Я тогда учился в первом классе средней школы.
«С тех пор, как поступил в среднюю – вроде сейчас первый раз?.. А может, нет».
…Йомияма полтора года спустя.
Полтора года назад я…
«Когда человек умирает, всегда проходят похороны.
Я не хочу… не хочу больше ходить на похороны».
Это сказал дедушка, у которого уже не все в порядке с головой.
«Бедненькая
Рицко и Рейко…
– Вот оно что… – выдавил я практически в ступоре. – Вот, значит, в чем дело.
Дззззззззззззз… Непрерывное низкое, пугающее гудение, заглушая все мысли, без перерыва звучало у меня в мозгу.
«А что, учителя тоже умирают?»
Я вспомнил разговор с Тибики-саном; не вспомнил только, когда он был.
«Классные руководители и их помощники – да. Потому что они часть класса три-три».
Любой, кто является частью класса – класса 3-3, – может умереть в результате «катастрофы». А значит – естественно – может и вернуться в качестве «лишнего»…
Но…
– Что, правда?
Все равно я не мог не уточнить еще раз у Мей. В конце концов, это не тот случай, когда я могу так вот сразу поверить, просто потому что она сказала.
– Она… Миками-сэнсэй… в смысле, Рейко-сан… она правда «лишний»?
11
«В школе я "Миками-сэнсэй", понятно? Постарайся не забывать».
Вечером накануне моего первого дня в новой школе Рейко-сан рассказала мне «Основные принципы Северного Ёми»…
«Номер один» и «номер два» оказались полушутливыми суевериями; «номер три», гласящий, что «я обязан подчиняться любому решению класса», – это, как я теперь уже понимал, намек на важную роль всего, что относилось к проблеме «лишнего». Но, по крайней мере в тот момент, важнейшим правилом для меня было четвертое.
«Ты должен четко разграничивать личные и общественные отношения. Постарайся не обращаться ко мне "Рейко-сан" в школе, даже нечаянно».
Разумеется, я послушался.
Моя мама Рицко Сакакибара (девичья фамилия Миками) умерла пятнадцать лет назад. Ее младшая (на одиннадцать лет) сестра Рейко Миками приходилась мне тетей. То, что Рейко-сан преподавала в той же школе, куда я перевелся, да еще и была помощником моего классного руководителя, в некотором смысле внушало оптимизм. Однако если бы я вел себя неосторожно, эти отношения могли бы послужить источником множества проблем и глупых недоразумений. Я это понял и принял, так что…
Я строго следовал ее указаниям, которые она специально подала мне как «четвертый Основной принцип Северного Ёми». В школе обращался к ней «Миками-сэнсэй», дома «Рейко-сан», как будто это были два разных человека.
Рейко-сан вела себя так же. В школе она ни разу не обратилась ко мне «Коити-кун» – я всегда был «Сакакибара-кун, новый ученик»… В общем, уйму времени мы вели себя друг с другом сдержаннее, чем требовалось.
Естественно, Кубодера-сэнсэй знал правду с самого начала, как и большинство моих одноклассников. Именно поэтому, скажем, в июне при обсуждении новой «тактики», согласно которой «не существовать» должны были двое – мы с Мей, – Кубодера-сэнсэй обратился к классу с таким словами: