Анти-Система. Том 2
Шрифт:
Как только появившиеся мотоциклисты вылетели из своих седел, при помощи моих колючих помощников, пришло и мое время!
— Чих-Пых, отвлеките фланговых таборитов! Укусили-отбежали!
Я резко сменил вектор движения и полетел навстречу магу-«пятерке»! Уход! Сложные Щиты! Уход! Чужие Пульсары встали практически монолитной стеной передо мной.…Практически, но не совсем!
Учитывая приличное Ускорение главгада, я метнул свою энергосталь с убойной дистанции, без шансов для врага на уклонение. Только истощенными
Последний Пульсар уродца прожег три (!) моих Щита и потребовал задействовать резерв из ауры! Но меч, с пропущенным по нему Разрядом воткнулся в солнечное сплетение ублюдка и рывком расширил рассечение до его пупка. Посмертные речи в таких случаях не полагаются!
На помощь Чиху я… не добежал. Шарик долетел. И Пыху тоже не долго пришлось уворачиваться от вражеских заклов. Шариков-то у меня два!
— Посейте что-нибудь доброе и красивое в кочевье, — предложил я звену Чих-Пых почти свободную охоту. — Но на пути к зверолову! Вряд ли эта буйствующая змеиная колбаса будет долго здесь мотаться без мага. Наверняка ей «перец» на задницу подсыпают, для боевого запала!
— Фр-р-ря-я-я-я! — унеслись творить добро ежики.
Могу поспорить, что не один самогонный аппарат не пострадает в процессе!
А досаждавшие мне стрелки — уже улепетывали ябедничать оставшимся и пока еще живым магам врага. Бегите, глупцы! Земля-то ваша — круглая, хе-хе-хе! А д’Яболю Бладу слегка надоело терпеть чужие глупость и жадность!
Ведь хозяйственность — у меня и своя имеется! Что я и продемонстрировал, в быстром темпе вскрывая черепные коробки кочевых магов — для изъятия искр. Только алые! Ну что за бесчеловечная жестокость и несправедливость! Где там остальные… временные носители?
После своего освобождения из жуткого рабства у астраханской банды, рыжий Марат «Песня» продолжил свой путь к вольным городам. Броку нигде нет спокойного места, но там хоть нобилей нет!
Рано покинувшие этот мир родители Марата — пришли вместе с сыном в Оренбург с Дальнего Востока, когда пацану было двенадцать лет. И последующие годы прошли в бесплодных попытках отца заработать на курс лечения у Целителя — для мамы. Заработки-то случались, но накопить не выходило.
Родную общину его родителей разграбили и сожгли рейдеры, когда семья была на ярмарке у соседей. Несколько лет после этого, Марат со своими стариками скитался от одной общины к другой, в хвосте торговых караванов или других переселенцев.
Рассказывали людям истории, пели, фокусы показывали. Если случалась подработка в полях или по хозяйству — и от такой работы не отлынивали. Обычный народ-то жил серо. И даже за немудреные развлечения мог поделиться куском хлеба и похлебкой или несколько стрелок отсыпать для самострелов.
Где-то и остаться предлагали, но родичи хотели остановиться только за городскими стенами. Вроде как — для сына безопаснее, да и здоровье рассчитывали поправить, как скопить получится.
В
Помощник городских стражников, из простецов, так прямо отцу и заявил. Мол, еще одна попытка, хоть за иголки с дровами, хоть бесплатно — и будет плохо. А второй раз никто предупреждать не будет. Предки нынешнего человечества уже наделали делов, чтоб еще и вспоминать о минувшем и преступно ошибочном.
Иногда родители Марата и он сам — все-таки давали скромные представления для соседей. Особенно, когда с заработками в городских мастерских не получалось. Конечно, без всяких историй и «политики».
Просто, род Марата шел от «древних» цирковых артистов, вот и передавали старики детям то, что лучше умели и знали. Только ж иди, попробуй отбиться от грабителей или монстров — песней или жонглированием! Впрочем, последнее помогало и с ножами обращаться, что хоть как-то помогало в окружающем «цирке».
Оплакав тихо угасших родителей, Марат еще несколько лет прожил один в Оренбурге, надеясь на какой-нибудь шанс для себя. Из уборщика в маленькой лавчонке — постепенно (вкалывая с раннего утра и до ночной темени) «дорос» до приказчика, странствующего по городским окрестностям. Но все значимые шансы заключались в получении искры, а брокам на это рассчитывать было смешно.
Тянуло же Марата в далекие вольные города, о которых рассказывали серьезные междугородние караванщики. Безопасной (относительно) жизни там никто не обещал, но тут-то — вся жизнь так и пройдет, в размене грибов-ягод и сушеной рыбы на скобяные товары!
А как пошли первые слухи про Орду, решил сорваться в дальние края. Тем более, что брокам, желающим записаться в ополчение — в лучшем случае выдавали топоры или пики! Ага, против магии, огнестрела и чудовищ, на которых тоже амулеты навешивали, по рассказам первых беженцев с разоренного юга. Да и смысл какой биться — за город, так и оставшийся чужим?
Только самая удобная дорога на запад, через земли Волгограда и Нижнего Новгорода, уже грозила встречей с ордынскими передовыми отрядами. Вот и увязался Марат со знакомыми торговцами из Воронежа, которые хвастались что их — знакомые рыбаки южнее через Волгу переправят.
Переправили. Как оказалось, местных «паромщиков», вместе с пассажирами поджидал рейд одной из астраханской банд. Уроды как раз выбрали себе выгодной целью беженцев и мелкие торговые караваны, стремившиеся поскорей вернуться на левый берег.
А дальше — месяц побоев, постоянного голода и «неоплачиваемых» строительных работ, по укреплению бандитской обороны. Но самым страшным были сломленные люди, которые провели времени в рабстве побольше Марата.
Потухшие взгляды, безучастность, смирение перед с…кой-судьбой… Или еще хуже — желание выслужиться перед своими хозяевами-надсмотрщиками, унижения и насилие над слабыми!