Не бойся ласточки, она не Филомела.И соловей в кустах не Прокна – соловей.Нам до Овидиевых превращений делаНет, и удод – удод, а вовсе не Терей,Да и не видел я удода, что за птица?Кто рассказал бы мне, как выглядит удод?При всём желании ни в камень превратитьсяНельзя, ни в дерево: и мир, и век не тот.А вот Овидия и в самом деле жалко.За что он изгнан был к сарматам, на Дунай?О том ни пифия не скажет, ни гадалка.Был вызван к Августу и сослан в дикий край.Должно быть, что-то знал об Августе такое,Что лучше было бы не знать, и тайну туХотелось
Августу причерноморской мглоюНакрыть, зажать ее в Овидиевом рту.2013
Два стихотворения
1
Мечты о бессмертье тем более странны,Что умерли все, даже вечные боги,Имевшие столь грандиозные планы,Внушавшие столь вдохновенные строки,Умевшие на море вызвать волненье,Корабль потопить, если он почему-тоНе нравился им, предоставив спасеньеВсего одному из команды, как чудо.Мечты о бессмертье тем более дики,Что выцвело, высохло, вымерло столькоВоистину славных и вправду великих,Дойдя в виде торса до нас и обломка,И трудно им встать с каменистого ложа,Уйти от душицы и чертополоха,Бессмертию может быть тоже положенПредел – и, наверное, это неплохо!
2
Как страшно подумать, – сказал я на зноеИюньском, – подумать, – сказал, – о зиме!– А ты и не думай! – сказала, за мноюИдя по заросшей травой колее.– Не думай, – сказала, – смотри на фиалки,Еще, синеглазые, не отцвели!Они ж не растут, не цветут из-под палки,Им нравится быть украшеньем земли.Они же не портят себе настроенье.Какая зима? Не бывает зимы!Смерть тоже ошибка, недоразуменье,Обмолвка… Запомнить бы это мгновенье:Однажды бессмертными были и мы.2013
«В “Илиаде” мне Гектора жаль…»
В «Илиаде» мне Гектора жаль.Есть ли большая в мире печаль,Чем прощанье его с Андромахой?На руках ее маленький сын.Хоть бы шанс на спасенье одинБыл, – нет шанса, всё кончится крахом.Кто за Гектора был? Аполлон!Но помочь не сумел даже он,Почему-то сильнее Афина,Выступавшая на сторонеСил ахейских в троянской войне,Ни жены ей не жалко, ни сына.Конской гривой на шлеме отцаСын напуган, – шумят деревца,Облака проплывают над ними.Гектор на землю шлем положил,Улыбнулся. Читать это силНет, займемся делами другими.2014
«Опять леса, поля, просёлки и покой?..»
Поведет рукой любимой
В Елисейские поля…
А. Блок
Опять леса, поля, проселки и покой?Или дома, дворцы, кафе, автомобили?Куда же поведешь любимою рукой?На Елисейских мы полях с тобою были.А те поля, что Блок тогда в виду имел,Простившись навсегда с докучными делами,Не странно ли, что их назвать не захотелОн Элизийскими в своих стихах полями?Предшественник его, Элизиум в душеНосивший, или тот, назвавший ЭлизеемЗаглохший старый парк, – Блок это как клишеВоспринял бы, – и мы пенять ему не смеем.Быть может, потому, что мифов не любил,И виделись ему березовые рощи,Туманы и овсы, без мраморных перилИ статуй, без богов и воинов, так проще.2014
Град
С
чем бы град сравнить? Не знаю.Уж не с жемчугом ли, градБелый – руку подставляю —Он еще голубоват,Дымчат, хрупок и лоснится,И особенно в травеХочет знаньем поделитьсяО нездешней синеве.Это жизни обновленье —Слишком мы привыкли к ней.Белых шариков скопленьеПод кустами меж корней.Ведь и в самом деле редкийГость, внезапный, раз в году.Разжую две-три таблетки —Станет холодно во рту.Ледяное покрывалоБудет таять, оплывать.Я хочу, чтоб ты сказала,Что не надо унывать:Это нам подарок с неба,Отогнав рукой орла,Бусы ветреная ГебаВ ссоре с Зевсом порвала.2014
«С Гомером долго ты беседовал один…»
1
«Илиада» и «Одиссея» композиционно построены так, что ничем не уступают современной прозе с ее свободным обращением со временем. В них оно тоже движется неравномерно, сбивается в комки и складки.
«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына», – так начинается «Илиада», и все знают этот первый стих, хотя бы понаслышке, но мало кто спросил себя: что за гнев и почему история падения Трои начата с него? Корабли будут перечислены лишь в конце второй песни. Так что если Мандельштам прочел их список до середины, значит, он по меньшей мере две песни (почти две) осилил точно. К слову сказать, хотел бы я найти человека, способного преодолеть весь список. Что вы, что вы, только выборочно, скользя по строчкам, перепрыгивая с пятое на десятое. Среди моих знакомых нет такого зануды. Не уверен, что вообще сыщется кто-либо, способный прочесть «Илиаду» от начала до конца. Скажем правду: кроме самого Гнедича да разве что еще нескольких филологов-античников, вряд ли кому-нибудь под силу этот подвиг [2] .
2
А. Машевский, прочитавший мой опус в рукописи, смущенно сказал, что прочел в юности обе поэмы до конца.
Десять лет провели ахейцы под стенами Трои, но в поэме речь идет лишь о десятом годе осады; обо всем остальном читатель узнает попутно, из побочных ответвлений и упоминаний.
А сюжет «Одиссеи» еще более сложен и сбивчив. Подробный рассказ о странствиях, начиная с отплытия Одиссея из-под Трои, возникает лишь в 9-12-й песнях; что касается самого действия в поэме, то оно укладывается в сорок дней. Сорок дней из десятилетних странствий! И если, например, подготовке к расправе над женихами и их избиению отводятся три песни, то о семилетнем пребывании героя у нимфы Калипсо рассказано бегло на нескольких страницах. Невольно подумаешь, что прустовское повествование в «Поисках утраченного времени» ничуть не более сложно и запутано, чем «Одиссея». Ау, мой любимый роман, что если через три тысячелетия ты станешь такой же архаикой, как греческий эпос? Через три тысячелетия? Да нет же, намного раньше.
2
Коли уже Гомер так «писал», вразброс, непоследовательно, то некоторые свои сегодняшние мысли о нем тем более можно записать фрагментарно, сбивчиво, как бог на душу положит. Здесь, разумеется, есть некоторая натяжка: «Илиада» не эссеистика, перед древним певцом брезжил «план», его, действительно воодушевляло «величие замысла». Но и тогда, три тысячи лет назад, поэт понимал, что последовательный рассказ скучен. Более того, наверное, он исходил из своего знания об устройстве человеческой психики и памяти, которое и подсказало ему свободное обращение со временем: счастливое семилетнее забытье в гроте у нимфы Калипсо пролетело как один день – и долго говорить о нем незачем. А вот о трехдневной буре, грозившей герою гибелью, быстро не расскажешь: семь лет и три дня потребовали примерно одинакового количества стихов.
Ахматова считала, исходя, по-видимому, из своего любовного опыта, что большая любовь длится самое большее – семь лет, дальше наступает крах или вырождение. Грустное наблюдение. Хочется верить, что бывают исключения из правил. Интересно, помнила ли она о семилетней любви Одиссея и нимфы Калипсо?
3
Ждал он, со стоном на камне вися, чтоб волна пробежалаМимо; она пробежала, но вдруг, отразясь, на возвратеСшибла с утеса его и отбросила в темное море.Если полипа из ложа ветвистого силою вырвешь,Множество крупинок камня к его прилепляется ножкам:К резкому так прилепилась утесу лоскутьями кожаРук Одиссевых…