Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
Шрифт:
В конце концов он кое-как выпроводил Гарика из кабинета, сославшись на срочные дела. И сразу же позвонил Босому.
– Зайди ко мне, дорогой, базар небольшой имеется…
Смотрящий явился уже затемно, тяжело опираясь на трость со стальным набалдашником в виде черепа. С ним были Боцман и Додик.
– Годы, Жора, годы! – пожаловался Босой, опускаясь в кресло перед Каскетом и повелительным жестом отпуская пристяжь.
– Кости старые разнылись… И корень окопника пробовал на спирту, и конскую мазь, и девками горячими обкладывался…
Он оперся подбородком на трость и обнажил в
– Ничего не помогает! В скорем, видать, на костылях буду к тебе заявляться… А то и на колясочке, хе-хе…
Каскет понял, к чему ведет старый вор: дескать, надо бы тебе ко мне в Шанхай заглянуть, а не меня к себе тащить! Но сделал вид, что намек остался нерасшифрованным.
– А я лебедку специальную для тебя поставлю, будешь по воздуху подниматься, прямо через окно, как в молодости! – бодро сказал он. – Я вот что хотел. По Гарику надо посоветоваться. У него коронация скоро, а я в сомнениях…
Босой скривил губы.
– Это же ты придумал. Ты и рекомендателей нашел, и авторитетных воров вызвал. Только ни один ко мне не заглянул, уважения не выказал. Так что я тут в стороне.
– Сегодня в стороне, а завтра в бороне! – резко бросил Каскет. – Что община перетирает насчет коронации?
– Да ничего хорошего, – проворчал Босой. – «Апельсин» он и есть «апельсин»… А гонору на себя нагнал, как будто все ему теперь по штуке баксов должны!
– Кто так говорит? Гуссейн?
– Почему только Гуссейн? Все говорят! И я скажу! Хоть бы рожу не раздувал, мудила, сидел бы тихо до сходки… Так нет! К нему Итальянец приходил, надо груз один принять в порту. Так он такую цену загнул, что нах послать и то не так обидно!.. Мне, говорит, бабло нужно отбивать!.. Как будто Итальянец должен из своего кармана оплачивать его корону из апельсиновой кожуры!
– Так и говорит?! – ужаснулся Каскет. Это было против всех правил. Заплатившие за коронацию обычно держали язык за зубами.
– Ну! – Босой вздохнул, пожевал губами. – Он совсем краев не видит. И не понимает ничего! В «Трех сестрах» стрельбу устроил, кричал, что он король Тиходонска!
Каскет скривился. Он слышал эту историю. Весь город говорит.
– Не знаю, что сделает, когда ты ему корону наденешь… Может, сразу же тебя и грохнет! – продолжил Босой и для пущей убедительности потряс в воздухе своим посохом, чем-то напоминая сейчас древнего библейского старца.
Каскет смотрел исподлобья и молчал.
– Пацаны говорят, чтобы я на сходке за него мазу не тянул. Наоборот – все предъявы собрал и кинул ему в морду! – Босой пристукнул тростью о пол.
Но Каскет сурово покачал головой.
– Нельзя допустить, чтобы сейчас в городе возникал кипеж, – сказал он, помолчав. – Здесь авторитетные люди, которых я пригласил, за которых я отвечаю. И ты, кстати, перед «законниками» в ответе! А что же это получается: мы всех собрали, кандидата подобрали, сходку подготовили – и вдруг все это накрылось медным тазом? Я не хочу так позориться и на всю жизнь становиться посмешищем! И ты не хочешь!
– А кто меня спрашивает? – Босой только развел руками. И, помолчав, деликатно поинтересовался: – Так что делать-то будем?
– Если я с ним ошибся, то я ошибку и исправлю, –
– Слава богу, вспомнил, кто в городе Смотрящий! – усмехнулся Босой и, опираясь на трость, тяжело поднялся.
– Сегодня в баню с москвичами поедешь? – спросил Каскет, озабоченно глядя на часы.
– Да нет. Другим разом…
Каскет проводил старика в приемную, Боцман с Додиком бережно подхватили его под локти. Каскет невольно обратил внимание на сына покойного Валета: высокий накачанный парень с красивым, жестким лицом, движениями похожий на тигра или леопарда.
«Надо его к себе приблизить, – подумал он. – Похоже, пацан волевой, сильный, такой всегда пригодится…»
– Ну, давай, до завтра!
– Давай. Только Гарику ума вставить – это тебе не штепсель в розетку воткнуть! – многозначительно произнес Босой. – Как бы он не накосячил чего…
При упоминании Гарика лицо Боцмана дрогнуло. Он глянул на босса, будто хотел о чем-то спросить… Но не спросил. Судя по всему, разговорчивостью он не отличался. Еще один плюс…
* * *
«Адмиральский причал» – переоборудованный под ресторан теплоход прогулочного класса, был пришвартован к набережной в районе Богатяновки года три назад. Здесь, в основном, подавали не очень сложные рыбные блюда: уху, жаренного по-казачьи леща или сазана, тушеного сома… Кормили вкусно, по донскому обычаю сытно и не очень дорого. Хотя очередь сюда почему-то не стояла. Может, потому, что в городе много кафе и ресторанов, может, оттого, что ехать на набережную за ухой не очень и с руки, а может, по каким-то другим причинам. Но речпортовские эту точку любили, да и другие группировки не гнушались сюда заглядывать. Не исключено, кстати, что наличие столь специфической публики и отпугивало остальных посетителей.
Яркое неоновое название на капитанской рубке заметно издалека, от яхтклуба. Слово «причалъ» написано с «ять» – намек на приверженность к традиционной кухне и императорский уровень обслуживания. Наполовину это соответствует действительности. С берега на палубу ведут подсвеченные лиловыми огнями мостки с перилами – очень прочные и удобные, чтобы подвыпившие клиенты не сверзились в воду. И хотя ни одного адмирала здесь замечено не было, зато местные криминальные генералы собирались довольно часто. Сегодня был как раз такой день.
В шесть часов вечера, точно в назначенный срок, Босой ступил на эти мостки, стуча тяжелой тростью. Левой рукой он опирался на локоть высоченного Боцмана, которому пришлось присогнуться, чтобы старику было удобнее. Додик, как всегда, шел сзади и ждал момента, когда можно будет забиться в привычный салон своего «мерина». Наблюдавшие за этой процессией с палубы Дубровский и Водолаз – охранники Гарика Речпортовского, прибывшего чуть раньше, – находили ее весьма комичной.
– Взял бы его на руки, мудака старого, удобней бы было! – вполголоса прокомментировал Дубровский, элегантным движением мизинца стряхивая пепел сигареты в реку.