Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
Шрифт:
– Не-е!
– Про Иуду, что ли?
– Да не! Про Козлова, про рубоповца, говорю же!
– Это где он медведя поймал. Слышали, отсохни! – махнул рукой бритый наголо Переводчик – граф Строгинский и Тушинский.
– Сам отсохни! – набычился Шмайсер. – Ты слышал – другие, может, не слышали!
У него была еще одна слабость – дорогие спортивные машины, это он сегодня прибыл на «порше». Водитель из него был такой же, как и рассказчик анекдотов, поэтому машины он гробил с завидной регулярностью.
– Я
– Я вас по другой теме собрал…
Все притихли, подобрались. Скрытая камера бесстрастно фиксирует, как ходят желваки под кожей Переводчика, как блестят желтые глаза Шмайсера. И как тяжело, как угрюмо смотрит на них обоих Буржуй – он не любил пустых споров.
– Тиходонскую «мясню» помните?
– Еще бы!
Сотрапезники нервно зашевелились.
– Это мусорские прокладки. «Белая стрела», или как она у них называется… Всех серьезных воров зараз положили…
– А если за нас возьмутся? – то ли в шутку, то ли всерьез спросил Шмайсер. – Вдруг сюда зайдут с автоматами и тра-та-та-та…
Он изобразил стрельбу от живота веером и, не выдержав, расхохотался.
Шутка не понравилась.
– Тьфу-тьфу! – Фома Московский перекрестился. По моде новейшего времени все они стали глубоко верующими. – Не накликай беду!
– Чего смешного?! – поддержал Фому Буржуй. – Если зайдут, тебя тоже живым не оставят! Будешь мертвяком зубы скалить!
– Харэ, харэ, я пошутил, – пошел на попятный Шмайсер, и разговор вернулся в прежнее русло.
– Не о том речь, кто да как их положил, – повысил голос Буржуй. – Тут нам другое интересно…
Услышав про интерес, все замерли и насторожились.
– У меня недавно кореш один гостил из Тиходонска, Антон. Слыхали?
Трое из шести кивнули.
– Так вот, там у них безвластие. Смотрящим поставили Босого. Кто его знает?
– Ну, есть такой, – сказал Сан Саныч. – Старая гвардия. Откинулся недавно.
– Еще кто? – Буржуй оглядел остальных. Все молчали. Больше никто Босого не знал.
– Вот то-то, – удовлетворенно кивнул Буржуй. – Поэтому порядка там нет, каждый делает, что хочет, территорий не признают, гавкают друг на друга, грабят у своих. Такая, братва, у них на сегодня обстановка…
Буржуй собственноручно разлил водку по рюмкам.
– Тиходонск – богатый купеческий город, там всегда цеховики, деловики водились, всегда бабло делали. А сейчас там полный разброд. Каких-нибудь семеро химкинских гопников всех там к ногтю приберут и даже не вспотеют. Понимаете, к чему я?
– Химкинские нигде не потеют! – гордо заметил маленький, юркий Снегирь, который до сих пор сидел молча.
– Ты чего, Тиходонск под себя взять предлагаешь? – догадался Саныч, как самый поживший.
– В цвет, – благосклонно
За столом воцарилось молчание. Беззвучно работала скрытая камера, накапливая гигабайты информации. Пластилин озабоченно перекривив физиономию так, что нос оказался слева, а рот справа, рассматривал невидимое пятно на своей рубашке, Шмайсер теребил в руках брелок от «порше», Переводчик с хмурым видом жевал карпаччо, Снегирь обменялся с Санычем многозначительными взглядами и уткнулся в окно.
– А кто наклоняться-то будет? – спросил, наконец, Шмайсер. Остальные тоже заинтересованно обратили мрачные взгляды к Буржую. Дело ясное: погонишь за бабками в Тиходонск, а здесь, в Москве, твой каравай захватят и обратно не пустят…
– Перспективного пошлем, растущего, – сказал Буржуй. – Вот Жору Каскета, например. Он молодой, а «корону» уже доверили…
Пластилин шумно, по-мальчишечьи, потянул носом, что слабо вязалось с его вальяжными манерами и солидным прикидом.
– Это который в Мытищах торговцев «пиковых»[2] порезал? – уточнил он.
– Да, «пиковых» Жора не любит, это верно, – сказал Буржуй. – Их никто не любит. А Жора – человек жесткий. Именно такой в Тиходонске и нужен.
– А чего он в воры полез, если зоны не нюхал? – спросил Шмайсер, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Это его дело, – возразил Саныч. – Сейчас время такое. Кто что хочет, то и делает.
– Да нормальный пацан, братва, не ссыте, – сказал Буржуй примирительно и в то же время нетерпеливо, потому что хозяин Нового Арбата не любил размазывать белую кашу по чистому столу. – В говне не валялся, чужих на х… посылает, со своими делится. У него своя бригада, парни крепкие, серьезные. Все будет в ниточку. Кто-то не верит?
Возражать никто не стал. Все верили. Или делали вид, что верят.
– Ну, вот и ладно.
Буржуй поднял рюмку.
– За расширение Московской кольцевой до Тиходонска!
После этих слов дверь кабинета открылась, как по вызову появился мсье Гарнье, который самолично обслуживал наиболее уважаемых гостей. Он был в крахмальном поварском колпаке, со своим знаменитым носом и накрытой блестящей мельхиоровой крышкой тарелкой в руках. За ним шли три официанта с такими же тарелками и блестящими крышками. Их появление было встречено одобрительным хмыканьем.
– Может, француза на Тиходонск поставим? – спросил Шмайсер и сам заржал. На этот раз его юмор понравился. Все засмеялись и принялись развивать шутку.