Антикризисная книга Коммерсантъ'a 2. Нищая Россия?
Шрифт:
Вилли Токарев, музыкант. Один раз: меня вышвырнули в США с работы за незнание английского. В первое время моей эмигрантской жизни я устроился посыльным. Человек нанял меня на работу в отсутствие босса, а когда тот вернулся, разразился скандал. Тем не менее уволили по-хорошему, даже выплатили выходное пособие, хотя я работал там всего пару недель.
Андрей Крайний, руководитель Федеральной службы по рыболовству. У меня такая биография, что увольнять меня было неоткуда. А сокращение штатов я приветствую. Во-первых, это оптимизирует
Мартин Шаккум, председатель комитета Госдумы по строительству. Как-то без этого обходилось. Сейчас сокращают дворников, уборщиц и пиарщиков, после Нового года это может затронуть производителей.
Владимир Васильев, председатель комитета Госдумы по безопасности. Обстоятельства гнали. Например, когда я был замначальника ГУВД Москвы по экономическим преступлениям, я был вынужден пойти учиться в академию. Вернулся на должность инспектора штаба МВД – совершенно другая специфика, более скучная, но я стал лучше понимать работу министерства. Так что эта перестановка меня закалила, и я понял, что трудности могут быть во благо.
Юрий Кобаладзе, управляющий директор компании X5 Retail Group. Никогда. В тех структурах, где я работал раньше, увольнение воспринималось как ЧП мегамасштаба. Но, к сожалению, сейчас мне самому пришлось увольнять. Наверное, всегда было сложно произносить такие слова, а на фоне благополучия последних лет слово «уволен» звучит катастрофически. Поэтому вдвойне обидно, когда чиновники говорят, что кризис нас не коснется, а на самом деле он уже дошел до нас, и дальше будет еще сложнее.
Андрей Козырев, председатель совета директоров Инвестторгбанка, бывший министр иностранных дел России. Все смены должностей у меня были с формулировкой: «В связи с переходом на другую работу». Так я и из министра стал депутатом. А когда закончился депутатский срок, стал сотрудником коммерческой компании. Но я прекрасно понимаю состояние людей, которым говорят об увольнении. Мне самому тяжело было. Но я всегда считал, что все, что происходит в жизни, к лучшему.
Вадим Дымов, владелец сети магазинов «Республика», пивных ресторанов «Дымов» и компании «Дымовское колбасное производство». Самому приходится увольнять. Я стараюсь обходиться без конфликтов. Работник понимает, что, если начальник хочет от него избавиться, он найдет способ.
Юрий Терций, руководитель Федеральной службы по труду и занятости. Меня уволили в 1993 году из армии, и я остался практически ни с чем. Помогло провидение: проходя мимо службы занятости, я увидел объявление о приеме на работу. Зашел, и меня тут же приняли в штат. Тут я прошел путь от рядового сотрудника до руководителя. Остаться без работы не боюсь, поскольку в период массовых сокращений мы нужнее всего.
Александр Ивлиев, партнер компании Ernst and Young. В начале 1990-х я работал в немецкой компании, которая потом решила закрыть свое отделение в России. Все сотрудники остались без работы. Это был очень своеобразный опыт. Сейчас мы всеми способами попытаемся сохранить персонал. При
Виктор Дамурчиев, министр правительства Москвы. Только приглашали. Впрочем, я не так часто менял работу. Как правило, переходил из одной структуры в другую в результате реорганизации. Увольнять было не за что.
Рустэм Хамитов, руководитель Федерального агентства водных ресурсов. Меня никогда не увольняли, не сокращали и не «просили». Безработицы не боюсь: спасает уверенность в собственных силах. Я умею делать все – пилить, косить, строгать, читать лекции. И без работы точно не останусь.
Дмитрий Фонарев, президент Национальной ассоциации телохранителей. Телохранителей не увольняют и не сокращают: у нас временная работа. Когда у людей становится меньше рисков, наши услуги перестают быть нужны. А я лично увольнял «крыс» – людей, которые использовали бренд ассоциации для личной выгоды. И мне не было их жалко!
Леонид Парфенов, журналист и телеведущий. Увольняли, но к кризису это отношения не имело. Даже наоборот. У нас процветание ведет к самодовольству власти и усилению партийного руководства СМИ. Вот и увольняют.
Александр Коржаков, депутат Госдумы. По-подлому. Первый раз, когда меня увольняли, вызвали к начальству: я думал, за повышением, поскольку мои документы как раз отослали на согласование. А меня заставили подписать рапорт об увольнении в связи с большой выслугой лет. Но мне тогда было 39. А второй раз уволили еще подлее – за то, что я задержал воров и открыл начальству на это глаза. А со мной даже разговаривать не стали – уволили без объяснения причин.
Петр Дейнекин, в 1991—1998 годах главком ВВС России. Мягко и по-доброму. Мои увольнения нельзя сравнить с массовыми увольнениями, которые были в годы хрущевской оттепели. Тогда около двух миллионов офицеров уволили без предоставления жилья и даже пенсии, так как положенной выслуги у них не было. Такого не пожелаешь и врагу. А все сокращения и реорганизации – это толчок изменить жизнь к лучшему.
Виктор Седов, президент центра предпринимательства «США—Россия». Я сам много раз увольнялся, я люблю рисковать. В советское время я был в краевом комитете профсоюзов начальником отдела труда и зарплаты, а потом пошел на очень маленькую должность на станкостроительный завод в отдел внешнеэкономических связей. В условиях кризиса люди тоже должны быть готовы рискнуть и начать что-то новое.
Сергей Борисов, президент общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России». Я всегда сам уходил с высоко поднятой головой. Человек должен работать на одной должности шесть-семь лет, не больше.
Вы боитесь увольнения?
Вагит Алекперов, президент нефтяной компании ЛУКОЙЛ. Не боюсь, в нашей компании сокращения штатов не будет. Надеюсь, что меры, принимаемые правительством по поддержке нефтяной отрасли, позволят нам не снижать темпы производства и не сокращать персонал.