АНТИЛОВУШКА

Воронин Андрей Николаевич

Леонов спустился по лестнице, выскочил из колокольни и тут услышал страшный грохот. Взрывная волна толкнула его в спину, он упал, потом оглянулся: колокольня оседала, опрокидываясь в противоположную от него сторону. В воздухе летали куски дерева и обломки кирпичей.

– Зачем ты пошевелился, Игорек?
– вскричал Леонов и схватился руками за голову.

Варанов сидел в лаборатории саперного отряда и пытался через компьютер войти в базу данных областного управления милиции. Неужели у них не было никаких материалов на Хининова и на Леонова? В том, что майор и свихнувшийся минер были связаны между собой, действовали сообща несколько

лет назад, Варанов не сомневался. Но найти доказательства этому он не мог.

В компьютере ничего не было. Лучшим вариантом было ехать в Подольск и выяснять все в тамошнем отделении милиции. Но в Подольске были проблемы у самого Баранова...

Неожиданно в помещение вошла Катерина.

– Привет, - холодно поздоровалась она.
– Где Сергей?

– А разве ты не видела его?

– Нет, со вчерашнего дня не видела.

– Очень жаль, что с Игорем все так получилось. Не знаю, что уж там произошло. Мы обследовали теплоход, и вдруг Леонов сорвался как с привязи и поехал в город... Потом уже оказалось, что Гранчака преступник оглушил и затащил на ту чертову колокольню... Слушай, Катя, Серега тебе ничего не рассказывал о своем прошлом?

– Ничего.

– Ладно. А родственники у него какие-нибудь есть?

– Разве это сейчас важно, Игнатий? Где он?

Я боюсь одна ехать в поселок...

– Поехали вместе, - предложил Варанов.

***

После того как бомба разорвала на куски Игоря, Леонов впал в депрессию. Купив несколько бутылок водки, он заперся в новенькой баньке, выстроенной Гранчаком, парился там, глушил сорокафадусную стаканами и распевал блатные песни.

Убитая горем мать Гранчака слегла, и возле нее хлопотали подруги и родственницы. Никто не понимал, что творится с пьяным майором.

Катерина, приехав в поселок, еще издалека увидела дым из трубы новой бани. Она поняла, что к чему, и сразу подошла к бане. Леонов с пьяным надрывом пел песню Высоцкого:

Я от белого свету отвык.

Угорю я, и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык...

– Сережа! Ты здоров?
– крикнула Катерина в дверь.

Пение стихло. Послышалась какая-то возня, потом дверь отворилась, и на пороге появился Леонов. Он был голый по пояс, красный, испачканный сажей.

– Здравствуй, Катя. Видишь, Игорь не успел вмонтировать котел... Камни есть, жар в бане держится, а помыться нечем...

– Ты что, решил достроить?

Леонов вышел на улицу, от его раскрасневшейся спины валил пар. Майор стал набирать березовые поленья.

– Ты решил доделать баню? Отвечай, Сережа!

– Я его найду, где бы он ни был. Я убью его...

– Что ты задумал, Сережа?

– Какого черта пришла? Я тебе сказал, чтобы близко ко мне не подходила, - неожиданно разозлился Леонов.
– Катька, ты не знаешь этого человека. Ты не знаешь даже меня. Не знаешь, что я натворил.

– Я не знаю, что ты там натворил, но тебя-то я знаю. И ты не такой, как он. Я люблю тебя, Сережа, - женщина закрыла лицо руками и заплакала.

– Вот, опять слезы, опять сырость...
– пьяно пробормотал Леонов.

– Сережа, я возвращаюсь домой, - категорическим тоном произнесла Катерина, - я не собираюсь больше прятаться.

Возле дома топтался Варанов, не решаясь вмешиваться в семейную сцену.

***

Леонов

вышел из запоя и первым делом отправился обследовать местность возле взорванной церкви. Поиски могли оказаться безрезультатными, потому что на месте взрыва уже побывали и отряд саперов, и милиция. Все улики были тщательно собраны, пронумерованы и отправлены в экспертно-криминалистическую группу МВД Республики Коми. Кроме того, возле церкви побывали мальчишки из окрестных деревень, порылись в обломках, надеясь найти что-нибудь интересное. Леонов помнил, что взрывное устройство было очень громоздким. Чтобы заминировать Гранчака, Хининов использовал хитроумное приспособление с множеством деталей. Убив на поиски целых два часа, Леонов обнаружил в коре березы, росшей возле церкви, небольшую металлическую пластинку с выгравированным на ней большеклювым кальмаром.

Узор на пластинке о чем-то смутно напоминал майору. Сергей вынул телефон и нажал на кнопку:

– Игнат? Ты еще не удалял те фотки, которые наснимал возле теплохода? Если нет, пере-. кинь посмотреть.

Листая цветные картинки на экране телефона, майор задержался на одной. Высоко задранный над болотной ряской проржавевший борт теплохода, на котором четко прорисован контур - клювастая голова и множество щупальцев. А чуть ниже надпись: "Кальмар".

Глава 38

Круг замкнулся. Теперь Леонов жалел только об одном - что не подстерег Хининова на теплоходе тогда, когда этот подонок убивал Игоря. К судну был только один путь - по мосткам и бревнам. Там бы его Леонов и снял. Труп утонул бы в болоте, а жизнь Леонова стала бы значительно приятнее.

Теперь Сергей возвращался на старое место.

В сарае за домом Игоря Гранчака Леонов взял снаряжение для ходьбы по болоту. Теперь майор отвязывал от сиденья мотоцикла два куска пенопласта и специальные палки, напоминающие ковши. Во всей этой "амуниции" пройти к теплоходу будет намного легче и не придется идти по прогнившим мосткам, за которыми наверняка следит Хининов. Сергей нацепил пенопласт на ноги и медленно, стараясь как можно меньше шуметь, побрел по болотной жиже.

На этот раз теплоход был обитаем - из каюты доносился противный визг ножовки, режущей металл.

Обойдя по трясине судно, Леонов еще раз осмотрелся. Действительно, для неоснащенного человека путь с теплохода был только по мосткам.

Майор схватился рукой за металлические сходни, снял с ног пенопласт и запихал в дыру в корпусе.

Нельзя оставлять преступнику ни единого преимущества. Сам же он пойдет назад другой дорогой. Если пойдет вообще.

Леонов осторожно подтянулся на руках и очутился на накрененной палубе. Мягко ступая, он пошел на звуки. Стала слышна музыка. Майор пролез в один из раскрытых люков и опустился на пол в коридоре. Справа и слева располагались каюты. В предыдущий раз они с Барановым обследовали их и ничего подозрительного не нашли.

Преступник сейчас мог находиться в командной рубке, до которой они тогда не дошли. Леонов вытащил пистолет. Стараясь не шуметь, дослал патрон в патронник и, прижимаясь спиной к переборке, пошел по направлению к рубке. Голубоватая эмаль, вздувшаяся от времени и сырости на переборке, шуршала под его спиной и чешуйками сыпалась на пол. Чем ближе подходил майор к рубке, тем явственнее слышались звуки работавшего радиоприемника, настроенного на УКВ местного вещания. И вдруг Леонов услышал следующее сообщение: