Антимагеллан
Шрифт:
Если вам есть, кому их адресовать…
Он умолкает, и я долго смотрю в окно, на небо, уже предрассветное, слушая шум электричек…
Наверное, он прав.
Он знает, что говорит.
А я и могу-то всего только что писать письма. И хорошо, легко от того, что это не нужно называть литературой…
– – И снова вопрос: кто был этот человек, и куда он исчез?
Письмо 1
Я
Милый друг, мы живём под игом доктрины равенства,– увы, это всё ещё так,– а потому, прежде чем сказать что-нибудь разумное, следует двадцать раз извиниться за то, что ты не дурак. И, не дай бог, кого-нибудь обидеть! Это всё равно, как если бы какой-нибудь из библейских пророков стал на каждом шагу рассыпаться в извинениях за то, что он пророк. Вы, разумеется, и сами всё это понимаете, и даже больше, чем я, ведь вы умнее, лучше, и вас так много… Ну, и всё такое.
– Да что он о себе возомнил!
Вот так и живём.
А впрочем, всё в этом мире зависит от места и времени.
Ночью в этой части города был дождь.
Я выглядываю в окно – ряды гаражей, деревья, вдалеке – высотные дома, шоссе с ползающими по нему точками автомобилей, внизу за деревьями железная дорога,– и никаких следов дождя! А ведь был дождь.
Что-то странное происходит.
Вообрази. Я принимаю таблетку, и только. Ничто вокруг не изменяется,– это как если бы я, к примеру, умер – всё остаётся на своих местах. Вроде бы, ничто не изменилось. Но вот, начинают происходить какие-то события – я сжигаю квартиру, открываю формулу турбулентности, выигрываю миллион в лото и так далее… наконец, наступает утро. Я пытаюсь вспомнить, что я делал этой ночью и… не могу. То, что я вспоминаю, никак не могло происходить в действительности. Ну как, скажи на милость, я мог сжечь эту квартиру, когда вот она – в целости и сохранности! Даже ни одного окна не выбито, ни единой трещины на унитазе, ни единого пятна на обоях, которого бы не было вчера… Поразительно!
Но что-то я всё-таки делал этой ночью.
Я не спал.
Я не сплю уже которую ночь.
Я спрашиваю себя, откуда взялись эти пустые бутылки на полу, почему отключен телефон, и кто эта женщина на диване.
И не могу вспомнить.
В
И заметь – прямые последствия.
То есть, он не спал, всё это ему не привиделось, это происходило на самом деле.
А теперь другая ситуация – герою кажется, что он совершает такие-то и такие-то поступки, после чего он как бы просыпается и пытается вспомнить, что же он делал на самом деле в эти ночные часы, когда он как бы спал. И последствия его действий могут оказаться самыми неожиданными, как приятными, так и неприятными.
Получается, что он действовал как лунатик?
И при этом не выходил из комнаты, это легко проверить.
Но мир изменился, как если бы, скажем, он отправился в прошлое (по Брэдбери или Азимову) и, совершив там какое-нибудь незначительное действие, ну, например, раздавив бабочку, совершенно преобразил тем самым реальность настоящего и, вернувшись, с изумлением стал осматриваться по сторонам. Хорошо, если есть, куда вернуться.
– – А всё дело в этих таблетках.
Не спрашивай меня, что это за препарат, я и сам не знаю. Помню только, что шёл по дороге, была ночь, темно. Помню фары машины, ударившие мне в глаза нестерпимо ярким светом. Потом я куда-то бежал… или не бежал… помню красного паука размером с бульдозер. И вот я сижу на полу, а ухо у меня в креме.
Я и в глаза не видел никакого торта!
Ты спрашиваешь, не страшно ли мне отправляться вот так, в неведомое, не зная, чем это кончится?
Ты знаешь, нет, почти не страшно; вот возвращаться – да, страшновато.
Но к этому привыкаешь как к мысли о том, что когда-нибудь умрёшь. Просто перестаёшь об этом думать.
Это как наркотик. А может, это и есть наркотик, не знаю. Это будет видно, когда таблетки закончатся.
Ха-ха.
Я смотрю на часы – пора. Сейчас я закончу писать, спрячу бумагу и ручку, верну столу прежний вид и, на цыпочках прокравшись в комнату, тихонько разденусь, лягу в свою постель и притворюсь спящим. Через несколько минут она проснётся и отправится на кухню завтракать.
Конец ознакомительного фрагмента.