АнтиМалахов

Фалеев Алексей Валентинович

Сначала небольшая аналогия с человекообразными обезьянами.

По своим антропометрическим характеристикам (вес, рост) человек занимает промежуточное положение между шимпанзе (в среднем, 150см, вес 50кг) и гориллой (в среднем, рост 180см, вес 250кг).

Шимпанзе в природных условиях живут в среднем 50 лет, гориллы 35 лет.

Аналогия позволяет предположить средний срок жизни человека при его жизни в природных условиях — 40–50 лет.

Зайдем несколько с другой стороны. Русский физиолог И.И. Мечников в свое время стал популяризировать мысль Аристотеля,

что длительность жизни пропорциональна длительности периода роста и должна в 5–7 раз превосходить последний. Отсюда Мечников делал вывод, что нормальная продолжительность жизни человека — 150 лет.

Однако с таким выводом можно очень серьезно поспорить. И опираться в этом споре мы будем на факты, приводимые А.Ю.Афанасьевым.

Природа не могла закладывать некую кратность физиологического механизма ради самой кратности, ей нужен был какой-то резон, чтобы ставить предел жизни.

А таким резоном природы является обеспечение продолжения рода, то есть когда особь делается бабушкой или дедушкой, природа теряет к ней интерес, поскольку исполнение главной природной задачи оказывается тем самым обеспеченным.

Отсюда вывод: мерой жизни может служить начало способности человека к репродукции, а порогом — двухкратное этой меры повторение, то есть естественным пределом человеческой жизни является срок 40–50 лет.

Опять мы приходим к той же цифре 40–50 лет.

Впрочем, чисто умозрительный вывод не дорого стоил, если бы не подкреплялся данными физиологии.

Обратим внимание, когда специалистам удалось с помощью строгих, специально подобранных диет вдвое удлинить жизнь крыс, то обнаружилось, что все эти крысиные долгожители умерли слепыми, то есть глаза их явно не были рассчитаны на две жизни.

Нечто подобное происходит и с человеком — очень часто зрелый человек, занимающийся своим здоровьем и добившийся более чем впечатляющих результатов в деле омоложения своего организма, ничего не может поделать со своими глазами.

В 40–45 лет зрение начинает портиться — и это называется старческая дальнозоркость.

По свидетельству окулистов, после 40 лет резкое ухудшение зрения представляет собой массовое явление. Дело в том, что к этому времени хрусталик обычно утрачивает эластичность, устает, как устает всякий материал, и, одеревенев, перестает менять фокусное расстояние.

Этот факт мало бы о чем говорил, если б хрусталик не жил своей, абсолютно независимой от организма жизнью.

Хрусталик автономен, ни нервы, ни капилляры с ним не контактируют, а значит образ жизни индивидуума никак на него повлиять не в состоянии.

Хрусталик можно считать одним из немногих элементов организма, чье существование целиком определяется природой. И то, что проблемы со зрением становятся массовым явлением именно после 40 лет, подтверждает прежде высказанную мысль, что природа рассчитала человека лишь на срок, дающий веру в неистребимость своего рода — на 40–50 лет.

В этой связи возникает естественный вопрос: как человеку удается переживать положенный природой срок?

Причины две.

Первая

и главная заключается в постоянно ругаемой, но так или иначе работающей медицине, без которой переползание через 50 летний рубеж стало бы явлением исключительным, как это имеет место у наших ближайших родственников — приматов.

Холодно делается при мысли о том, какова бы была демографическая картина человечества без медицины.

Ведь едва ли не каждый, доживший до 50 лет, подвергся хоть раз смертельной опасности, например, в виде гнойного аппендицита, поэтому всякий из них может считать себя, благодаря врачам, дважды рожденным.

Лично я бы уже умер дважды — первый раз еще в утробе (моя мама лежала на сохранении), второй раз от грыжи (мне ее вырезали в 7 лет).

Человек, ругающий медицину, просто закрывает глаза на существующее положение вещей и впадает в какие-то заоблачные мечтания и иллюзии, потому что именно медицина позволяет нам переступить за порог, отмерянных природой 40–50 лет и продолжать жить.

Отдавая должное медицине, существенно удлинившей уже сегодня отпущенный природой срок и в перспективе способной его удвоить, то есть довести среднюю цифру до 80–100 лет, следует признать, что тупик в конце этого пути уже явственно виден.

Современная медицина по сути своей является киборгианской, то есть создающей посредственных биороботов путем протезирования, имплантирования и суррогатной подмены в виде таблеток и инъекций полноценных продуктов жизнедеятельности физиологических систем. Киборгианская медицина превращает лечение в латание дыр, позволяющее дальше ковылять по свету, но без полноценности бытия и в постоянном страхе за расползающуюся под ласковой докторской рукой ткань жизни.

Но существует и вторая причина, позволяющая людям иногда далеко перешагивать за отпущенный 50-летний срок.

Дело в том, что природа, кладя предел человеческому веку, одновременно дала ему гигантский, возможно неисчерпаемый резерв, и именно за его счет удается порой продлить сладкий миг земного существования.

Как известно, человек умирает задолго до того, как исчерпываются все ресурсы его организма.

Это обстоятельство и породило заблуждение, будто он живет смехотворно мало и на самом деле предназначен природой для 500–1000 лет жизни.

Но на самом деле это не так. Данный резерв закладывался не на длительность, а на маневр, то есть на преодоление тех экстремальных ситуаций, в которых может оказаться организм на протяжении все тех же 40–50 лет.

А поскольку предсказать все беды, способные выпасть на долю человека, природа не бралась, то и запасом его обеспечила едва ли не беспредельным.

Исключение составили лишь те элементы организма (хрусталик, зубная эмаль и т.д.), чье быстрое усиление мало что давало бы для выживания.

Сверхзрение или повышенная зубодробительность, данные на короткий срок, вряд ли могли переломить ситуацию в условиях внезапной беды, тогда как мгновенное мышечное или интеллектуальное сверхусилие могло спасти и часто спасало человеку жизнь.