Антитерра
Шрифт:
— Будем говорить откровенно: когда они попадут в руки Ланариса.
Адриан опустил взгляд и погладил подбородок. Он поднялся в комнату с зеркалами и прошёл между их рядами.
— Вот, подойдите к этому, — старик тростью указал на одно из них, как раз то, что не отражало предметы. — Прикоснитесь.
Валенрод подошёл, протянул руку, поднёс её к зеркалу, и замер, бросил взгляд на старика, тот одобряюще кивнул.
Он дотронулся, но это было не стекло, рука словно коснулась, какой-то густой вязкой жидкости, по поверхности разошлись слабые круги волн.
— Не бойтесь,
Лейтенант уже смелее просунул сквозь зеркало руку. Та, пройдя сквозь эту странную жидкую преграду, ощутила на другой стороне, прохладный воздух. Он отдёрнул её назад.
— Это волшебство.
— Ну что вы. Вам Адриан ведь нравятся приключенческие романы. Неужели никогда там вы не встречали ситуацию, когда дикари, увидев у попавших к ним в племя цивилизованных людей спички, компас или огнестрельное оружие считали это волшебством и принимали пришельцев за богов. Сейчас, молодой человек, вы ведёте себя также как эти дикари.
Валенрод усмехнулся.
— А всё-таки, кто вы?
— Согласен, вас наверное ввело в заблуждение то, что я говорил первичной цивилизации от третьего лица. Но в любом случае это неважно, и в лучшем случае удовлетворит только ваше любопытство. Давайте же, смелее.
Валенрод не удивился, он ждал что-то подобное. Лейтенант встал прямо, сделал глубокий вдох, перекрестился, бросил ещё один взгляд на старика и решительно подался вперёд, окунувшись в необычную жидкость, заменявшую стекло зеркала. Сначала его голова, затем и всё туловище, оказалось на другой стороне. Адриан очутился в какой-то пещере, зеркало находилось прямо в скале, словно прилепленное к камню, но оно при этом было таким же гладким и ровным, как с другой стороны.
Проход был только в одну сторону, и Валенрод нерешительно туда двинулся, несколько раз оглянувшись в сторону зеркала, словно боясь, что оно вдруг пропадёт. Он свернул за угол и тут же увидел невдалеке идущие со стороны неяркие лучи света.
Валенрод ускорил шаг, подошёл к освещённому пространству и справа от себя увидел выход наружу. Он пошёл туда и вышел на поверхность. Пещера выходила на крутой склон, внизу поросший лесом. Вдали была ровная долина, на востоке уже алела заря, а перед Адрианом, как на ладони лежал предрассветный Карселион.
Глава вторая. ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ
Дверь открылась, и девушка медленно вошла в прихожую. Её рука уже потянулась к выключателю, как вдруг она замерла, испуганно смотря на кухню, где в свете уличного фонаря, бившего прямо в окна, за столом был виден сидящий мужской силуэт.
— Вечер добрый, сударыня, — произнёс незнакомец. — Узнали меня?
— Нет, — робко произнесла девушка.
— Видать богатым буду, — усмехнулся он.
В темноте сверкнула спичка и тут же зажглись три свечи, стоявшие в подсвечнике на столе, осветив лицо человека, и глаза исподлобья смотревшие на неё.
— Адриан! — закричала девушка и кинулась к нему.
— Стойте! — скомандовал Валенрод, сделав рукой останавливающий жест.
Девушка встала как вкопанная посреди комнаты. Адриан встал и прошёлся в сторону окна, сцепив руки в замок за спиной.
— Что
— Молчи женщина, — не грубым, но при этом строгим голосом приказал Валенрод
Она послушно замолчала, с недоумением глядя на лейтенанта. Тот вздохнул полной грудью, улыбнулся, посмотрев сначала вверх, потом на Генриетту.
— Господи, как же я рад вас видеть, — произнёс Адриан, начав медленно идти ей навстречу.
Он смотрел на неё взглядом полным радости и умиротворения, как бывает, когда находишь, то, что долго искал. Его дыхание стало неровным, руки тряслись, он шёл сначала медленно, потом бросился ей в ноги, встав на колени, прижался к ней. По его щеке впервые со смерти отца протекла слеза.
— Это никчёмные люди, скоты, им на всех наплевать, даже на самих себя. На самих себя, понимаете. Они даже не животные, они хуже, хуже любой твари. Как такой мир вообще может существовать, как они могли к такому прийти, я не понимаю, я не могу…
— Кто они, Адриан о ком вы, — она опустилась на колени рядом с ним, взяла его за плечи и посмотрела в глаза.
— Я был там, куда не стоит соваться ни одному человеку, если только он не желает потерять здравый рассудок. Я видел тех, кто снаружи как две капли воды похож на человека, но внутри нет, ни грамма человеческого. Но это не страшно, нет они не пугают, вызывают омерзение жалость, но не страх, страшно, когда ты начинаешь чувствовать, что ты ко всему этому привыкаешь, становишься одним из них, — Валенрод испуганно смотрел на девушку, было видно как всё его тело била крупная дрожь.
— Успокойтесь, Адриан, я дам вам воды, подождите.
Генриетта хотела уже встать, но Валенрод надавил ей на плечо, давая понять, что вода не нужна. Он помолчал с минуту, немного успокоившись, потом начал уже ровным спокойным голосом.
— И самое страшное знаете, что? Мы палачи, мы мясники, но они не лучше, поверьте, у нас гибнут миллионы, от голода, от войны, но в их мире они бы даже не родились, и они и ещё миллиарды людей. Там столько как у нас не умирает, но там никто и не живёт, это не жизнь. Они забыли, кто они такие, забыли, вы понимаете, — он поднял взгляд и пристально посмотрел в глаза девушки, голос его превратился в шёпот. — Я понимаю глупо, но теперь я боюсь, что вы станете одной из них, побреете голову, наденете брюки и станете говорить о себе как мужчина, и я начну вас ненавидеть, презирать как и их. Ладно они, они не исправятся, да и по большому счёту мне на них плевать, но только не вы, нет, только не вы… — он говорил под конец всё тише и тише, постепенно совсем замолчал.
Она медленно приблизилась к его лицу и поцеловала прямо в губы, потом чуть отстранившись, ласково посмотрела на него, и улыбнулась, своей прекрасной добродушной улыбкой.
Они долго просидели, молча, просто смотря друг на друга. Теперь на душе Валенрода было спокойно, и он чувствовал что-то ещё, то чего ему всё время так не хватало, то из-за чего он так завидовал своим предкам, сражавшимся за Аквилон, в то время как он воевал только потому, что так было надо. Он вдруг почувствовал, что не боится смерти, но уже не потому что не хочет жить.