Антитеррор 2020
Шрифт:
Компания остановилась у двери. Нур не знал, дежурил ли здесь обычно охранник, но сейчас вход в старое бомбоубежище никем не охранялся. Стальной вопросительно посмотрел на своего конвоира. Тот толкнул его в бок — «говори код».
— А где «пожалуйста»? — Никитич прищурился.
Нур резко сунул ему кулаком по печени:
— Такое подойдет?
— Вполне, — прохрипел Стальной, глядя с ненавистью на бывшего подчиненного.
— Может, повторить? — с издевкой в голосе уточнил Нур.
— Достаточно, — процедил Никитич. — Руки-то развяжи…
— Щас! — ухмыльнулся
Стальной нехотя подчинился, называя одну за другой цифры кода. Пальцы Игрока запорхали над кнопками.
Едва он ввел последнюю цифру, как дверь еле слышно щелкнула и мягко приоткрылась. Нур потянул ее за ручку, стальной лист шел тяжело, постепенно убыстряясь. Изнутри дохнуло затхлым воздухом, темнота была полная. Первым, не дожидаясь, пока дверь распахнется совсем, в проем проскользнул журналист, следом Игрок втолкнул Никитича, и замыкающим вошел сам. Как только дверь закрылась за ним, вспыхнул свет. Стал виден низкий наклонный потолок, крутые ступени.
Никитича Нур пропустил вперед, слегка придерживая его за полосу скотча, связывающего руки. Воздух был затхл и сыр, как это обычно бывает в подвальных помещениях. «А ведь Эдик и так кашлял», — подумал Нур.
Ступая шаг в шаг, компания спустилась на площадку, выложенную кирпичом. От остальной части бомбоубежища ее отделяла еще одна стальная дверь. Но на ней был установлен уже не кодовый замок, а кое-что посерьезнее — искусственный интеллект, с автоматическим считывателем информации с микрочипов входящих. Нур хорошо знал эту систему, она работала со списками допуска. В случае, если внутрь пытался пройти посторонний, срабатывала система блокировки двери. Нур не был внесен в списки, но зато у него не стоял и микрочип, а значит, Игрока для искинта словно не существовало вовсе. Зато Никитич относился к числу допущенных — на табло уже загорелась надпись «id-принят».
Нур вновь потянул за ручку — дверь медленно открылась, внутри загорелся свет. Вдвоем с Никитичем они переступили порог, журналист потянулся следом за нами.
— Стоп! — Нур ладонью остановил его перед проемом. — Извини, Рома, но тебе придется прикрыть нас сзади. Дверь не пропустит — нет допуска.
— А как же ты? — закипятился Шварц. — Да и что значит не пропустит?
— Я — чист. Для искинта меня не существует. А на тебе сработает сигнализация, и автоматика тут же заблокирует нас.
Журналист, ворча что-то себе под нос, с неохотой остался в предбаннике — сел на корточки, привалившись к стене.
Помещение, в которое попали Нур с Никитичем, было мало похоже на бомбоубежище. Большая и очень светлая комната оказалась вся заставлена лабораторными столами (последний раз Нур видел их на школьных уроках химии) и поделена на несколько отсеков перегородками высотой в половину человеческого роста. Шкафы вдоль стен были забиты химическим оборудованием и медицинскими приборами. В углу на подставках-треногах стояло до десятка похожих на большие аквариумы стеклянных кубов, к которым были подведены трубочки и подключены какие-то аппараты. Внутри в мутной жидкости
«Кунсткамера, что ли?» — Нуру пришло на ум только такое объяснение. В самой кунсткамере он никогда не бывал, но представлял ее именно так.
Он выжидательно посмотрел на Никитича. Тот кивнул на дверь в противоположной от входа стене. Парочка двинулась туда, Нур старался не смотреть в сторону «аквариумов».
Дверь оказалась заперта на обычный замок, причем фиксатор располагался только с этой стороны. Стоило Нуру повернуть «собачку», раздался щелчок — и дверь раскрылась в темноту.
— Выключатель — слева, — почему-то перешел на шепот Никитич.
Не входя в комнату, Нур протянул внутрь руку и зашарил ей по стене. Сердце его замерло, чтобы забиться сильно-сильно через секунду. Щелк — ив мутном свете ночника перед Нуром появилась маленькая комнатка с глухими стенами, несколько детских кроваток, детский манеж с игрушками в углу и стол с кухонной посудой у стены.
«Ничего необычного», — успел подумать Игрок, чтобы в следующее мгновение понять, что на самом деле странными были обитатели этого жилища. Молча они сидели на своих кроватках и во все глаза смотрели на ворвавшегося к ним Нура. И это были одинаковые глаза. И одинаковые лица.
Дети, дети-близнецы, похожие друг на друга как две капли воды, но в то же время почему-то разные. Нуру потребовалось несколько минут, чтобы понять — мальчики были неодинакового возраста — на вид от годика до пяти лет, но одной внешности.
«Кто же из них Эдик?» — мелькнула мысль. Каждый из них был его сыном и одновременно не был им. Словно копии собственного ребенка предстали сейчас перед Игроком.
— Кто это? — Нур попятился обратно, перевел ошарашенный взгляд на Никитича и увидел смену эмоций на его лице. Вначале — удивление по поводу его растерянного вида, потом раздумье и следом — улыбку понимания, перерастающую в смех.
Стальной опустился на пол, сгибаясь в поясе от хохота. Если бы не связанные руки, он наверняка стал бы хлопать ими себя по ногам и бокам.
— Дурак, вот дурак-то. Надо же так попасться! — сквозь смех и слезы выдавил он.
— Что за приступ самокритичности? — нелепое поведение Никитича привело Нура в чувство.
— Так ты ничего не понял!» Дети, где дети?» — передразнил он Игрока. Недоумение Нура словно вернуло Стальному хорошее настроение. Он порозовел, глаза его ожили. — Я-то, кретин, решил, что ты раскрыл нас. А оказывается, был прав все-таки я, ты — простофиля. Какие дети тебя интересовали, а?
— Мой Эдик, — жестко проговорил Нур. Он старательно делал вид, что не заметил изменений, произошедших с внешностью Стального. — И другие, которых вы взяли в заложники, чтобы сделать из них смертников.
— А нет никаких других! Тут все твои! — продолжал веселиться Никитич.
— Что ты несешь? — зло оборвал его Игрок.
— Он прав. Это все клоны твоего сына. Плоть от плоти. Беленькие, чистенькие и в то же время генномодифицированные, — вдруг раздался голос сзади Нура. Странно знакомый голос.