Антивирус. Европа в огне
Шрифт:
На экране тут же появились новости.
– … Вирус распространяется с геометрической прогрессией, – говорил какой-то медицинский эксперт в студии. – Он поражает очень быстро, прилипает к людям, как пух.
– Есть от него хоть какое-то лекарство в настоящее время? – бодро спросила ведущая медицинского эксперта.
Но тот посмотрел на нее с мрачной безысходностью, слегка помотал головой.
– Ни в одной лаборатории не могут даже понять, из чего он состоит и почему так быстро размножается. Еще недавно нам казалось, что его
– Значит, вы, все-таки, полагаете, что вирус этот создан искусственно? – спросила ведущая.
– Ничего вам не могу сказать. Вирусы могут сами по себе мутировать самым странным образом.
– Но человечество пережило множество вирусом, холера, эбола, атипичная пневмония, ВИЧ, в конце концов. Неужели так трудно создать вакцину для этого вируса?
– Холера возвращалась и в прошлом веке. Последняя вспышка была в 1975 году. Уже в эпоху цивилизации и прогресса. Почитайте историю. А тогда нам казалось, что медицина была уже на высоте.
– То есть, вы хотите сказать, что человечество обречено?
– Человечество переживало эпидемии холеры, когда вообще никакой медицины практически не было. Вымирали города, страны теряли половину населения, но человечество выживало и прогресс двигался дальше, – отвечал эксперт, но тон его был не особенно оптимистичным.
– Но вы же не хотите сказать, что в наше время прямо все человечество способен охватить какой-то там вирус?
Медэксперт несколько мгновений молчал, потом опять мрачно посмотрел на ведущую и твердо произнес слова, от которых кровь застыла в жилах у многих зрителей.
– Это вам не какой-то вирус. Это живая бактерия, которая пришла к нам, чтобы уничтожать нас. Это кара Божья за все наши грехи на этой…
Манюэль не дал дослушать эксперта, он переключил телевизор на веселые мультфильмы, которые изрядно обрадовали пухлячка Родриго.
– И без вас тошно, – проговорил Манюэль, налил себе и Татьяне вина и сказал: – Давай выпьем в память о моем брате Антонио, с которым мы с детства делили все, что у нас было, игрушки, одежду, потом даже девчонок. Извини, дорогая. Так уж было.
– Да ничего, – Татьяна даже поежилась от его слов, настолько мрачными они ей показались.
– Знаешь, если бы не он, я бы и… кх… мужчиной не стал в семнадцать лет.
– Дорогой, вот это мне не очень приятно слышать.
– Извини. – Манюэль глотнул вина, но не успел он допить бокал, как вдруг закашлялся так, что глаза его раскраснелись, а все лицо его стало бардовым.
Манюэль схватил полотенце и стал прижимать его ко рту, чтобы на стол и в тарелки не полетели брызги из его рта.
Татьяна вскочила со стула и стала стучать мужа по спине, полагая, что он просто-напросто поперхнулся вином.
– Что же это ты так неаккуратно,
Манюэль хотел что-то сказать, но опять закашлялся и стал стучать себя в грудь.
– Что-то тут першит, – откашлявшись, сказал Манюэль и опять кашлянул несколько раз. – Ты мне чуть спину не отбила. Тяжелая у тебя рука.
– Не хватало, чтобы ты еще заболел, – сказала Татьяна, разливая вино по бокалам.
– Как там у вас говорят в России – не каркай! – сказал Манюэль, отирая рот полотенцем.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – три раза сплюнула Татьяна и постучала согнутым пальцем по деревянному столу. Затем подняла бокал: – Пусть земля ему будет пухом. Это так у нас в России говорят. Чтобы ему было мягко лежать.
– О, да, – задумчиво произнес Манюэль, глядя на свой бокал с вином. – Пусть ему будет мягко в земле рядом с бабушкой Чикитой. Теперь они навсегда будут вместе.
И Манюэль высушил свой бокал до дна.
***
БЕГСТВО – АПОКАЛИПСИС НАЧИНАЕТСЯ
Татьяна уже едва могла вести автомобиль, настолько она вымоталась и так хотела спать, но останавливаться вот так в темноте где попало было сейчас очень опасно. Время от времени попадались автомобили, которые стояли на обочине, либо стояли поодаль от дороги, либо на парковочных местах. В этих машинах не горел свет, не работали габаритные огни. Что было в их салонах можно было только догадываться. Возможно, кто-то даже спал в них, а, может, там уже были мертвые или даже убитые. В любом случае Татьяна не собиралась ничего проверять. Она вообще не хотела ничего, кроме как спать.
Наступало утро, с востока вспыхнуло зарево восхода, словно там что-то взорвалось, вверх медленно, как из укрытия, выползало еще не проснувшееся бардовое солнце, которое быстро превращалось в яркий и веселый желтый шар с щедрыми на радость лучами, Теперь все казалось не таким уж и мрачным, и вся прошлая ночь, и все прошлые дни представлялись уже не такими страшными. Все как будто затерлось в памяти этими ласковыми лучиками надежды и добра. И все вдруг стало представляться совершенно в иных, радужных цветах.
Все словно расцветало, лужайки, аллеи, пальмы, газоны, цветочные клумбы. Солнце осветило красивые домики с черепичными крышами, блеснуло в стеклах окон, пробежало по лакокрасочному покрытию автомобиля яркими искорками.
Можно было даже подумать, что ничего страшного вокруг не происходит и все это было просто сном.
На задних сиденьях все спали. Армина спала, приложив голову к панели двери, укутанный в плед Родриго мягко сопел все в той же позе, уложив голову на подлокотник.
Мужа Татьяна не видела, но слышала его громкое сопение. В ее душе даже родилась надежда на то, что кризис его болезни прошел и что благодаря таблеткам, постоянному питью и его иммунитету он пошел на поправку.