Антивыборы 2012. Технология дестабилизации России
Шрифт:
Борьба с наркоторговлей ведется сейчас в России не только на государственном, но и на международном уровне, в тесном контакте с теми странами, которые подвергаются, как и Россия, наркоагрессии. С января по ноябрь 2008 г. в РФ было изъято 33 тонны наркотиков, в том числе 3 тонны героина. С 17 по 24 ноября 2008 г. Россия участвовала в международной операции «Канал 2008», проводимой Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). В ходе этой операции было изъято 18,7 т наркотиков, в том числе 2,4 т героина, 1,6 т кокаина. Попутно изъяли 1 тысячу единиц огнестрельного оружия и 33 тысячи боеприпасов. Привлечены к уголовной ответственности более 4,2 тыс. человек. В 2010 впервые российский спецназ участвовал вместе с боевиками НАТО в операции по ликвидации складов с наркотиками в Афганистане.
Но наркобизнес сродни мифологической гидре — отрубишь одно щупальце, тут же вырастают новых два. ФЦП-ФСКН отмечает, что «часть доходов от незаконного оборота наркотиков используется для финансирования террористических актов, закупки оружия для незаконных вооруженных формирований, подкупа чиновников, поэтому ликвидация финансовой базы наркобизнеса играет исключительно важную роль в борьбе с терроризмом и коррупцией». Это официальное признание того, что наркобизнес представляет собой прямую угрозу национальной безопасности России. Федеральная программа борьбы с этой угрозой ставит довольно скромную задачу — сокращение числа наркозависимых к 2010 г. максимально на 20 %. Дай Бог, конечно, нашему теляти дуб забодати. Но даже если ему это удастся, то число реально, а не официально, наркозависимых в РФ все равно будет составлять не менее 4 миллионов человек. Это целая армия, которая
Любой человек, мало-мальски знакомый с политэкономией знает, что рынок — понятие экономическое, а потому и на рынке наркотиков действуют такие факторы, как спрос, предложение, конкуренция. В данном случае спрос выражается наркоманами — потребителями товара — наркотиков, предложение — наркоторговцами и наркодельцами и теми теневыми элементами, кто им помогает — продажным чиновничьим государственным аппаратом, предателями из правоохранительных органов и т. п. Для рынка характерны такие его элементы, как привлечение потребителей, продвижение товара, «раскрутка» рынка. «Основой системы сбыта наркотиков является технология продвижения продукции по типу сетевого маркетинга, — говорится в «Концепции профилактики наркоманий». — Эта система представляет собой пирамиду, в которой нижние звенья не только продают, но и потребляют продукт. Этот контингент потребителей является связующим звеном между «барыгами» — мелкооптовыми продавцами и больными наркоманами. Их называют «ходунками» или «бегунками». Практика показывает, что в борьбе с наркоторговцами милиция берет именно их, а настоящих наркоторговцев — ни барыг, ни более крупных торговцев и оптовиков не ловит, оставляя их свободно распространять смерть среди молодежи». (См.: «Концепция профилактики наркоманий в России Русской Православной Церкви». Раздел III.) В этом — основная беда борьбы с наркоторговцами по-российски. Хотя цифры взятых с поличным при продаже наркотиков впечатляют, на поверку выходит, что вылавливают мелочь. И барыги, и поставщики, и наркобароны легко уходят от этих облав и следствий. В результате армия наркозависимых в России только растет. В телепрограмме Первого канала «Специальный корреспондент» как-то показали сюжет о наркоторговце из Санкт-Петербурга. Он годами снабжал наркозависимых подростков своей отравой. Наживался на этом. Все это происходило на глазах милиции и прочих стражей порядка. Включая Наркоконтроль. Что они не могли пресечь преступный бизнес этого питерского беспредельщика? Сотни раз могли, но ничего не делали, потому что у этого наркобарыги все было схвачено. Те, кто мог его взять с поличным, получали с него мзду за защиту. Только после того, как передача о нем вышла эфир, его, наконец, отправили за решетку. Ну, посидит он там годик в комфортных условиях, выйдет потом досрочно на волю за хорошее поведение и все начнет по-новой. И так ведь повсюду. И кто после этого те, кто по долгу службы обязан уничтожать такую мразь, отравляющую русскую молодежь, но состоит на довольствии наркобаронов, как не агенты влияния злейших врагов России?! Нельзя не согласиться с авторами православной «Концепции профилактики наркоманий», которые утверждают, что «рынок наркотиков на сегодня гораздо сильнее всего нашего государства и грозит ему уничтожением». Эта угроза вполне реальна, как и угроза самому существованию русского народа.
Олигофрены у Вечного огня
Эта жуткая история произошла перед Новым 2008 г. в городе Кольчугино Владимирской области. Четверо отморозков сожгли заживо на Вечном огне молодого рабочего Алексея Денисова. Казнили за то, что он сделал им замечание — нельзя пить пиво на мемориале. Все в этой страшной истории поражает своей обыденностью. В день своей гибели Алексей вышел «проветриться». Это было в десять вечера. Он обещал скоро вернуться. Родители прождали его всю ночь. Следующий день искали по знакомым. И только на третий день узнали, что на Вечном огне сожгли мужчину, который обгорел настолько, что невозможно опознать. Родные узнали его по свитеру. У него было типичное лицо русского северянина. Курносый нос. Широко расставленные глаза. Тихий парень. Работал на металлургическом заводе им. Орджоникидзе. Всю зарплату отдавал семье. Мог выпить, но пьянство не одобрял, потому что был очень религиозен. Занимался спортом. Много читал, любил русские народные и советские песни. Очень гордился прадедом, дошедшим до Берлина. Наверное, поэтому и вступился за мемориал. Корреспондент «Новой газеты» Елена Костюченко выяснила, побывав в Кольчугино, что трое из четверых убийц Алексея — 20-летние Михаил Данилов, Николай Курагин, Александр Андреев — выпускники Кольчугинской коррекционной школы-интерната. Четвертый — 14-летний Алексей Горячев. Директор этого интерната рассказал Елене вот что: «Здесь учатся дети, диагноз которых не позволяет учиться в обычной школе. Обычно этот диагноз — олигофрения. Так, Данилов и Курагин проходили лечение в психиатрической больнице. Олигофрены часто попадают в милицию. У них животные инстинкты преобладают над чувствами. То есть им хочется есть — и они возьмут булочку с прилавка и не задумаются о последствиях. Потом, они очень ведомые. Если ты старше — то есть они воспринимают тебя как взрослого, — и ты предлагаешь им яблоко, шоколадку, они все сделают по твоей просьбе. Если вор попросит их помочь вынести вещи из квартиры — они вынесут. Они не задумываются. Потому что не могут. У меня это убийство из головы не идет. С олигофренами нельзя разговаривать грубо: они немедленно возбуждаются. А он вроде делал им замечания… Да, у неполноценных людей бывают приступы агрессивности чаще, чем у других. Убийство произошло на Вечном огне… А вот я уверен, что они даже не очень соображали, что это за место, где они пили пиво. Для них это был просто огонь, костер, тепло. Вы не видите того, что вижу я. Олигофрения передается по наследству, и в семьях олигофренов пять-семь детей — норма. И дети наших выпускников возвращаются к нам. В некоторых деревнях около Кольчугина живет уже пятое поколение олигофренов. И из-за тотального пьянства в их полку постоянно прибывает. Это — вырождение. Вот по телевизору тут говорили, что во Владимирской области рождаемость превысила смертность впервые за 25 лет. Да, это так. Но говорят только о количественных показателях, не о качественных. Мы отслеживаем судьбу выпускников два-три года. Но это, как правило, бессмысленно. Они, выходя из нашей школы, возвращаются в те же условия, от которых они убегали, — пьяные родители, комнатка в общежитии. И все идет по кругу…» («Новая газета», 14.02.2008).
Директор Кольчугинского интерната поставил точный диагноз — рост числа олигофренов в стране свидетельствует о вырождении нации. Это неизбежное следствие того, что в России все больше людей спивается. Дети, которые от них рождаются, как правило, умственно отсталые, неполноценные. Олигофрены при этом очень похотливы. Они не предохраняются, потому что не понимают, зачем это нужно. Так из поколения в поколение в геометрической прогрессии воспроизводятся У.О., что на кодовом языке психиатров означает «умственно отсталые». Генофонду нации наносится непоправимый ущерб. Первопричина тому — многолетняя
Число У.О. на 1000 человек населения в России выше, чем в большинстве стран мира. По данным статистики, в Российской Федерации насчитывается 1,7 миллиона детей с ограниченными возможностями, что составляет 4,5 % всей детской популяции. Это выше допустимых норм ВОЗ более чем в два раза. (См. А.Ц. Цыбикова. Система специализированной помощи детям с ограниченными возможностями. Улан-Удэ, 2002.) Умственно отсталые дети различаются по степени выраженности дефекта. Дети с легкой степенью У.О. (дебилы) составляют 75–80 %. После окончания специальной (коррекционной) школы, вроде Кольчугинской, многие из них трудоустраиваются и социально адаптируются. Дети со средне выраженной отсталостью (имбецилы) — их 15–20 % — обучаются по специальным программам в специализированных классах, осваивают элементарные навыки письма, чтения, счета, простейшие трудовые операции (склеивание коробок, конвертов), бытовые навыки. Эта категория детей имеет статус инвалида. Дети с глубоко выраженной умственной отсталостью (идиоты) — 5 % — живут и воспитываются в интернатных учреждениях Министерства труда и социального развития, где остаются пожизненно. Данная категория детей также имеет статус инвалида.
Вдумайтесь в этот термин «социально адаптируются». Трое таких «адаптировавшихся» вместе с примкнувшим к ним подростком-алкоголиком и сожгли Алексея на Вечном огне в Кольчугино. Они имели паспорта. Имели право покупать спиртные напитки. И активно этим правом пользовались. Могли получить даже водительские права при определенном напряжении своих дефектных извилин. О неминуемых последствиях этого расскажет любой гаишник. Они могли создать семью, официально зарегистрировавшись в кольчугинском ЗАГСе. У них могли родиться дети, не обязательно, но, скорее всего — такие же олгофрены или дебилы, имбецилы, идиоты… Они по-своему — несчастные существа, потому что не понимают, где они, что творят, зачем. Они не понимали, что убивают, лишают человека жизни. Олигофрены начисто лишены способности к обобщению, абстрактному и математическому мышлению. Они — одноклеточные. Ничего не читают. Только смотрят телевизор, понимая далеко не все и воспринимая все буквально. Они никогда не осознают в силу своей врожденной ущербности, что такое патриотизм, Родина, любовь, дружба… Хотя их вполне можно научить убивать, грабить, насиловать. Вплоть до конца своих жалких дней они обречены на участь неполноценных и неадекватных существ с человеческим обликом, но без человеческой сущности. Число их в России катастрофически растет. Это заметно, особенно в метро. Достаточно вглядеться в лица, когда едешь на эскалаторе. Все чаще встречаешь кольчугинских двойников — ни единой мысли на неандертальском челе. От этого жутко, страшно. Воочию видишь, что М.Фешбах правильный сделал вывод в своей статье в «Вашингтон пост» — русская нация вымирает…
За последние два десятилетия в РФ более чем на 47 % выросла первичная заболеваемость состоянием слабоумия и психозами. По данным РАМН за 1999 год, примерно у 52 миллионов человек (а это треть населения страны) имеются скрытые психические нарушения, по поводу которых люди не обращаются за медицинской помощью. Но это означает, что при различных стрессовых ситуациях, волнениях, переживаниях, связанных с различными духовно-психологическими проблемами, легко могут произойти психический срыв или инициация психического заболевания, а у подростков и молодежи это является и важным стимулом обращения к наркотикам, чтобы уйти от реалий нашей жизни. В некоторых регионах страны (Читинская область) заболеваемость олигофренией превышает в 4,5 раза общероссийские показатели, а заболеваемость олигофренией у подростков в 6,8 раза превышает показатель по России. В Псковской области «каждый третий ребенок рождается больным олигофренией», — сообщила заместитель председателя Псковского общества трезвости и здоровья Людмила Костина. В 1985 году этот жуткий показатель был куда ниже — только каждый пятый ребенок на Псковщине, этой исконно русской земле, рождался олигофреном. Такой «прогресс» наоборот, как пояснила г-жа Костина, — «результат чрезмерного потребления алкоголя: на каждого жителя Псковской области, включая младенцев и стариков, приходится 14 декалитров чистого алкоголя, а 8 дал (декалитров) уже считается смертельной дозой, и, как следствие, дети рождаются олигофренами». Всего же на учете в Псковской области состоит 13 332 У.О., что в относительных цифрах составляет — 1713,6 на 100 тыс. человек населения. Жуткая цифра. Но, как сообщили в областном наркологическим диспансере, эти цифры на протяжении последних лет остаются стабильными (см. www.newsru.com ). И так по всей стране.
Особо трагическая ситуация складывается с более 700 тыс. детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Многих из них сама жизнь в России отбрасывает в категорию У.О. и неполноценных, обрекая на то же и их потомство. Примерно треть из них воспитывается в «казенных» учреждениях — домах ребенка, детских домах, школах-интернатах общего типа, интернатах для детей с ограниченными возможностями здоровья и т. д. По статистике 40 % находившихся на полном государственном обеспечении сирот впоследствии становятся алкоголиками и наркоманами, 10 % кончают жизнь самоубийством, 40 % совершают преступления. В то же время, если большинство стран стремятся развивать альтернативные формы устройства детей, оставшихся без попечения родителей, в России при неуклонном росте общего числа сирот (по данным Госкомстата, только за последние 3 года — на 83 тыс.) практика устройства в семьи и передачи под опеку постепенно сворачивается. В результате ежегодно все больше детей попадает в условия, затрудняющие, а зачастую и исключающие полноценное развитие личности. Все чаще в российских СМИ рассказывают о детях маугли — брошенных родителями на произвол судьбы и воспитанных бродячими животными.
«Российская система воспитания сирот приписывает детям, воспитывавшимся в государственных учреждениях, склонность к антиобщественному поведению», — к такому выводу пришли в результате обширного исследования проблемы сиротства в РФ специалисты международной правозащитной организации «Human Rights Watch». По данным Минздрава РФ, у 64 % детей, поступающих в дома ребенка, обнаруживаются осложнения внутриутробного развития, у 10 % — врожденные или наследственные заболевания. 30–40 % детей поступают из семей алкоголиков, 50 % — от матерей и 13 % — от отцов, больных туберкулезом, сифилисом, диабетом или имевших психические заболевания. Так, например, в детских домах Пермской области насчитывается менее 1 % здоровых детей. Отставание в физическом развитии наблюдается почти у половины сирот. Ненадлежащие условия содержания, невозможность обеспечить нормальный уход за больными усугубляют ситуацию. Большинство детей страдают внутриутробными инфекциями, такими, как цитомигалия, таксоплазмоз, хламидиоз. При «тяжелой олигофрении», когда ребенок признается страдающим имбецильностью или идиотией, он направляется в закрытые учреждения при Минтруда и социального развития, где пробудет до 18 лет, не получая практически никакого образования, чтобы потом перевестись во взрослое учреждение такого же типа. Часто ставящийся диагноз «легкая степень олигофрении» означает, что в процессе школьного обучения сирота будет подвергаться более жестким дисциплинарным взысканиям, чем его сверстник, которого родители оставили в детском доме только на время и навещают лишь изредка. Известны случаи, когда наказанием за шалость становилось обследование и лечение в психиатрической клинике. Как отмечает председатель Комитета защиты прав воспитанников детских домов и школ-интернатов города Москвы В.Семенов, в школе-интернате № 8 направление детей в психиатрические больницы используется систематически и объясняется не медицинскими показаниями, а плохим поведением, неуспеваемостью и т. д. В больнице они получают такие сильные препараты, как аминазин, галоперидол, тизерцин, реланиум, которые могут серьезно повредить здоровью ребенка. Галоперидол, например, часто вызывает трудности мышления, снижает способность концентрироваться, притупляет эмоции, вызывает ночные кошмары, депрессию, половую дисфункцию. Гражданская комиссия по правам человека в одном из своих отчетов приводит рассказ воспитанника детского дома, отправленного в психиатрическую больницу за то, что он разбил окно, играя в футбол. Нейролептики, которыми его лечили психиатры, оказали тормозящее действие на его нервную систему: «Вернувшись из больницы, я не смог учиться, даже не мог складывать числа, и меня отправили в школу для умственно отсталых детей, хотя я уже закончил 6 классов по обычной программе. И началась моя жизнь в психоинтернатах. Как говорит главный психиатр Андроповского психоневрологического интерната, где я сейчас живу: «Сюда дорога открыта, а отсюда — только на кладбище».