Антология фантастических рассказов

Гаррисон Гарри

— Простите, сэр, но выше мы не поднимаемся, — сказал лифтер. — Обратитесь к охраннику.

— И обращусь! — рявкнул Джонатан.

Охранник уже стоял рядом: тот самый парень, который сопровождал его по директорским кабинетам.

— Что это значит? — набросился на него Джонатан. — Мне, черт возьми, нужно на Пятнадцатый!

— Все в порядке, сэр. Пройдите сюда, сэр, — сказал охранник.

Он подвел его к гладкой бронзовой двери без ручки и без замочной скважины.

— Опустите ваш пропуск в эту прорезь. Он замкнет электрическую сеть, и дверь откроется. То же самое вы проделаете с другой стороны,

когда будете возвращаться.

— Не хотите ли вы сказать, что, поднявшись сюда, мистер Седеруэйт дальше идет по лестнице пешком? — недоверчиво спросил Джонатан.

— Я никогда его не видел, сэр, но, должно быть, он так и делает.

От побережья до побережья гудели заводы «Объединения». Сто девяносто три тысячи рабочих создавали четыре тысячи видов различной продукции. А здесь, в самом центре страны, возвышалась эта колоссальная пирамида — сердце всего гигантского механизма; здесь, на самом верхнем этаже, четко работал тот мозг, который в своей гениальности понимал все его тонкости и управлял им. И здесь, именно здесь, стоял он, Джонатан Джербер, человек, которому предстояло пожать руку этого высшего существа! Сверкая глазами, Джонатан расправил плечи, опустил в узкую прорезь свой пропуск, вошел и закрыл за собой дверь.

Перед ним была обыкновенная крашеная железная лестница с перилами. Взбираясь по ней вдоль шершавых неоштукатуренных стен из оранжевого пустотелого кирпича, он не переставал восхищаться. Как это пристойно, что мистер Седеруэйт, обладая столь неограниченной властью, пренебрегает ее внешним оформлением! Множество раз Джонатан писал в своих статьях, что Президент «Объединения» скромный человек, и, как это всегда бывает, вымысел обернулся действительностью — Седеруэйт был таким на самом деле. Преодолев последние ступени, Джонатан вступил на голый цементный пол, усеянный обрывками обоев, дохлыми мухами и заставленный банками с высохшей краской. В воздухе пахло чем-то вроде стильтонского сыра. Он приоткрыл дверь налево и заглянул в мрачную пещеру, где на огромные колеса со спицами наматывались покрытые смазкой тросы лифтов. Он приоткрыл дверь направо и увидел точно такую же пещеру.

Пять, десять минут стоял он в затхлой духоте, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, отыскивая глазами сам не зная что: потайную дверь, тайник, грифельную доску, на которой его предшественники могли по крайней мере оставить хотя бы свои подписи. Но он видел лишь банки с краской, мух и четыре крохотных, похожих на глаза круглых окошка, по одному в каждой наклонной стене. Окна были затянуты паутиной и покрыты толстым слоем грязи, но он заметил, что в нескольких местах на стекле пыли не было, будто ее кто-то стер рукавом пиджака. Шагнув к ближайшему окну, он сделал просвет пошире и выглянул наружу.

Он увидел часть города, который отсюда мог сойти за хаотичное нагромождение источенных временем кусков дерева, а дальше простирались бескрайние равнины Миннесоты. И он увидел то, о чем совершенно забыл. Он увидел, что в прериях стояла зима. Над фермерскими постройками и изгородями в порывах ветра кружился сухой снег. До самого горизонта насколько хватал глаз, лежала посиневшая от холода земля. И надвигались еще большие снегопады, еще более суровые холода. Потому что лето — это всего лишь каникулы, антракт; реальностью, постоянным спутником

была зима; зима всегда царила в нескольких милях к северу, ожидая своего часа, чтобы вернуть себе то, что принадлежит ей по праву. Словно глубокое море синела оплетенная белыми жилами земля, и жилами ее был лед.

— Как холодно, как же холодно, — поежившись пробормотал Джонатан.

И, стряхнув пыль со своего теплого твидового костюма, он придал выражению лица подобающую степень благоговения и преданности и стал тяжело спускаться по лестнице; каблуки его со звоном ударялись о крашеное железо, а под подошвами скрипели, как песок, куски штукатурки.

«Было бы совсем некстати поскользнуться и упасть, — предупредил он себя. — Нет, нет, теперь мне никак нельзя поскользнуться».

АЛЬФРЕД БЕСТЕР

ФЕНОМЕН ИСЧЕЗНОВЕНИЯ

Это была не последняя война. И не война, которая покончит с войнами вообще. Ее звали Войной за Американскую Мечту. На эту идею как-то наткнулся сам генерал Карпентер и с тех пор только о ней и трубил.

Генералы делятся на вояк (такие нужны в армии), политиков (они правят) и специалистов по общественному мнению (без них нельзя вести войну). Генерал Карпентер был гениальным руководителем общественного мнения. Сама Прямота и само Простодушие, он руководствовался идеалами столь же высокими и общепонятными, как девиз на монете. Именно он представлялся Америке армией и правительством, щитом и мечом нации. Его идеалом была Американская Мечта.

— Мы сражаемся не ради денег, не ради могущества, не ради господства над миром, — заявил генерал Карпентер на обеде в Объединении Печати.

— Мы сражаемся лишь ради воплощения Американской Мечты, — провозгласил он на заседании конгресса 162-го созыва.

— Мы стремимся не к агрессии и не к порабощению народов, — изрек он на ежегодном обеде в честь выпускников военной академии.

— Мы сражаемся за дух цивилизации, — сообщил он сан-францисскому Клубу Пионеров.

— Мы воюем за идеалы цивилизации, за культуру, за поэзию, за Непреходящие Ценности, — сказал он на празднике чикагских биржевиков-хлеботорговцев. — Мы сражаемся не за себя, а за наши мечты, за Лучшее в Жизни, что не должно исчезнуть с лица земли.

Итак, Америка воевала. Генерал Карпентер потребовал сто миллионов человек. И сто миллионов человек были призваны в армию. Генерал потребовал десять тысяч водородных бомб. И десять тысяч водородных бомб были сброшены на голову противника. Противник тоже сбросил на Америку десять тысяч водородных бомб и уничтожил почти все ее города.

— Что ж, уйдем от этих варваров под землю! — заявил генерал Карпентер. — Дайте мне тысячу специалистов по саперному делу!

И под грудами щебня появились подземные города.

— Мы должны стать нацией специалистов, — заявил генерал Карпентер перед Национальной Ассоциацией Американских Университетов. — Каждый мужчина и каждая женщина, каждый из нас должен стать прежде всего закаленным и отточенным орудием для своего дела.

Дайте мне пятьсот медицинских экспертов, триста регулировщиков уличного движения, двести специалистов по кондиционированию воздуха, сто по управлению городским хозяйством, тысячу начальников отделений связи, семьсот специалистов по кадрам…