Антология Фантастической Литературы
Шрифт:
— Удачу! — ласково хохотнул старик, отчего Красавчика передернуло.
— Послушайте, — сказал он, чувствуя что-то неправдоподобное и странное в этой смутно темневшей фигуре. — Что это за игра?
— Самая древняя в мире игра, Красавчик.
— Оставьте в покое мое прозвище, прошу вас.
— Вы стыдитесь своего прозвища?
— Вовсе нет, — с твердостью ответил Красавчик. — Говорите прямо, чего вам надо. Я уже и так потерял с вами много времени.
— Тогда ступайте себе дальше, Красавчик.
— Но чего вам надо? — с невольным беспокойством повторил Красавчик.
— Ничего. Вы не
— Конечно. Раз она выйдет только завтра, — досадливо сказал Красавчик.
— В ней список завтрашних победителей, — кротко сказал старик.
— Вы лжете.
— Посмотрите сами. Вот он.
Из темноты выплыла газета, и пальцы Красавчика с опаской взяли ее. В подъезде раздался громкий хохот, и Красавчик очутился один.
Он почувствовал сильное сердцебиение, однако подошел к витрине, в свете которой мог рассмотреть газету.
«Четверг, 29 июля, 1926 г.», — прочитал он.
Красавчик минутку подумал. Сегодня среда, в этом он был уверен. Он вынул из кармана записную книжку, заглянул в нее. Да, сегодня среда, 28 июля, последний день бегов в Кемптоне. Это бесспорно.
Он опять взглянул на дату в газете: 29 июля, 1926 г. Инстинктивно он потянулся к последней странице, посвященной бегам.
Там он увидел имена победителей на ипподроме в Гэтуике. Он провел ладонью по лбу, лоб был мокрый от пота.
— Тут какая-то ловушка, — произнес он вслух и снова стал изучать дату выпуска газеты. Она повторялась на каждой странице, вполне отчетливо и точно. Затем он стал приглядываться к цифрам года, но шестерка также была совершенно нормальная.
В замешательстве он посмотрел на первую страницу. Там была передовая статья на восемь колонок о забастовке. К прошлому году это никак не могло относиться. Затем снова глянул на таблицу бегов. Первый приз выиграл Инкерман, а Красавчик-то собирался поставить на Ветра. Он заметил, что прохожие поглядывают на него с любопытством. Тогда он сунул газету в карман и пошел дальше. Никогда еще у него не было такой потребности в капельке спиртного. Он зашел в бар по соседству со станцией, к счастью, там было пусто. Выпив рюмку, он достал газету. Да, Инкерман выиграл первый приз, и выплата была шесть к одному. (Красавчик сделал беглый, но порадовавший его расчет.) Лосось победил во втором — Красавчик всегда это предсказывал. Шальная Пуля — кто, черт возьми, мог этого ожидать! — победил в третьем, вполне законно. А в семи забегах! Красавчик облизнул пересохшие губы. Никакой мистификации тут не было. Он прекрасно знал лошадей, которые будут представлены в Гэтуике, и вот перед ним победители.
Сегодня, пожалуй, уже поздно. Лучше поехать в Гэтуик завтра и сразу сделать ставки.
Он выпил еще одну рюмку... Мало помалу в уютной обстановке бара его тревога рассеялась. Теперь вся эта история казалась ему вполне заурядной. В уме его, взбудораженном алкоголем, возникло воспоминание о фильме, который когда-то ужасно ему нравился. Там, в этом фильме, был индийский колдун с белой бородой, непомерно длинной белой бородой, такой же, как у старика. Колдун этот делал самые невероятные вещи... на экране. Красавчик был уверен, что никакой мистификации тут нет. Денег старик у него не потребовал, даже не
Красавчик попросил еще виски и угостил бармена.
— У вас есть какие-нибудь сведения о завтрашних бегах? — спросил тот. (Он был знаком с Красавчиком и знал о его увлечении.)
Красавчик ответил не сразу.
— Да, — сказал он наконец. — Лосось во втором забеге.
Выходя, Красавчик слегка пошатывался. Врач запретил ему пить, но в такой вечер...
На другой день он поехал на поезде в Гэтуик. Этот ипподром всегда приносил ему удачу, но сегодня речь шла не об удаче. Первые ставки он делал довольно умеренно, но победа Инкермана его убедила. Не лошадь, огонь! Все сомнения исчезли. Любимчик публики Лосось победил во втором забеге.
В главном забеге на Шальную Пулю никто не ставил. Лошадь была не в форме, зачем рисковать. Красавчик распределил ставки — двадцать сюда, двадцать туда. За десять минут до старта он отправил телеграмму в одну из контор в Вест-Энде. Он твердо решил отхватить большой куш. И отхватил.
Этот забег не принес Красавчику волнений. Ведь результат он знал заранее. Карманы его лопались от ассигнаций, и это еще было ничто сравнительно с тем, что ему предстояло получить в Вест-Энде. Он заказал бутылку шампанского и выпил ее за здоровье старика с белой бородой. Поезд пришлось ждать полчаса. В нем ехали любители бегов, которых последний забег тоже не интересовал. В удачные дни Красавчик бывал весьма словоохотлив, но в этот день молчал. Странный старик не шел у него из ума. Причем не столько его наружность и борода, сколько прощальный его смех.
Газета все еще была у Красавчика в кармане: повинуясь невольному чувству, он ее вытащил. Его интересовали только бега, других сообщений он обычно не читал. Все же он ее полистал — газета как газета. Он решил купить на станции другой экземпляр, чтобы убедиться, что старик не солгал.
Внезапно взгляд его остановился — его внимание привлекла заметка, озаглавленная «Смерть в поезде». Сердце Красавчика затрепетало, однако он начал ее читать. «Известный любитель спорта мистер Мартин Томпсон скончался сегодня вечером, возвращаясь в поезде из Гэтуика».
Дальше он не читал, газета выпала у него из рук.
— Посмотрите на Красавчика, — сказал кто-то. — Он, видно, заболел. Красавчик тяжело и шумно дышал.
— Остановите... остановите поезд, — пробормотал он и поднялся, ища стоп-кран.
— Спокойно, приятель, — сказал ему один из пассажиров, хватая его за руку. — Садитесь, незачем попусту дергать ручку.
Он сел, вернее, упал на сиденье. Голова его склонилась на грудь. Ему пытались влить в рот виски, но это было бесполезно.
— Он мертв, — испуганно сказал поддерживавший его сосед.
Никто не обратил внимания на валявшуюся на полу газету. В суматохе ее затолкали под скамейку, и куда она подевалась, никто не знает. Возможно, ее вместе с мусором выбросили уборщики на станции.
Возможно.
Никто этого не знает.
Хуан Мануэль