Антология исторического детектива-18. Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
— Так значит, Павлин не Лидия, — разочарованно шепнула я господину Легонтову, когда в кабинет входили довольно ухмылявшиеся полицейские, возглавляемые Стукалиным, как хоругвь, несшим свои знаменитые усы.
—Я бы поостерегся верить этой особе на слово, — ответил Александр Матвеевич. — Будет новое дознание, и мы досконально разберемся, кто тут у них Павлин, а кто — не Павлин.
— А почему вы говорите в первом лице? Дознание будут проводить господа Васильев со Стукалиным, а мы свои роли в этой драме уже отыграли.
— Ну я-то, дорогая Елена Сергеевна, еще не хочу уходить со сцены. Я сразу же по возвращении из Берлина дал согласие на службу в контрразведке
— Стало быть, все же решились на переезд в Петербург?
— Решился. Но в Петербурге, боюсь, мне теперь засиживаться не придется — надо думать, меня ожидает жизнь на колесах. Ну, что ж, полагаю здесь сегодня мы не нужны — в этом акте наши роли как раз сыграны, а провожать арестованную Лидию и махать белым платком вслед тюремной карете я не намерен — в этой истории и так постоянно ощущаешь привкус бульварного романа.
— А кстати, Александр Матвеевич, а зачем вообще нужен был весь сегодняшний спектакль? Вы ведь не из тех, кто обычно ходит вокруг да около. А то получился не арест, а какая-то полька-кокетка с фигурами и комплиментами.
— Люблю я образность всей речи! А арест как раз вышел не так-то и плохо, в стиле этой шпионской драмы. Да и кое-кто из действующих лиц узнал много для себя интересного. Лидию ждет еще один сюрприз, о котором пока ей не сказали — при попытке перебраться из Финляндии в Швецию арестован Герман. Васильеву сообщили, что он уже начал давать показания. Теперь между нашими голубчиками развернется соревнование, кто больше расскажет и кто на кого переложит вину…
— Может быть, в конце концов, станет ясно, кто из них Павлин? Меня сильно занимает этот вопрос.
— Ну что ж, может быть, и это выясним. А пока позвольте проводить вас домой на Арбат.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Духи «Буревестник» и одеколон «Глупый пингвин». — О, женщины! — Три дня покоя. — Филипповский пост. Обстоятельства извиняют подобную неделикатность. Как же тяжела и безотрадна жизнь германского агента! — Так вот он кто — счастливец… — В жизни выглядело еще глупее, чем в книге. — Богоугодное дело.
Вернувшись домой, я застала моего ненаглядного супруга за делом — он возился с иллюстрированными прейскурантами стекольных фирм и разглядывал образцы флаконов, делая выписки в блокнот. Не муж, а чистое золото!
— А, это ты, Леля, — рассеянно сказал он, поднимая глаза от своих записей. — Где ты была? Ты сегодня утром так рано ушла, мне даже пришлось завтракать без тебя. Я тут разметил подходящие образцы, теперь нужно связаться с фирмами и сделать заказ. Я думаю, из Петербурга стекло везти нет смысла — это сложнее и дороже. Все возьмем тут на месте, в Московской губернии. Одно дело — нанять ломовиков с подводами, которые привезут ящики с продукцией, укутав их. соломой, а другое дело — связываться с железной дорогой и отправить товар багажом, больше боя будет… На первый случай закажем флаконы по типовым образцам — вот посмотри, духи «Снегурочка», «Odor di femina» и одеколон «Флореаль» разлиты на фабрике Сиу в типовые флаконы разных форм, на которые клеится соответствующая этикетка. И неплохо смотрится.
— Ну, флакон от «Снегурочки» мне, положим, совсем не нравится.
— Да, он самый скромный. Конечно, когда тебе удастся создать что-то полностью оригинальное, так сказать, визитную карточку, твоей собственной фирмы, нужно будет заказать по специальному рисунку нечто изящное, соответствующее названию духов. Вот посмотри, какой флакон духов «Буревестник»
— Флакон хорош, ничего не скажу, но от него, помимо аромата духов, как-то пахнет политикой. Я бы никогда не стала подбирать названия для женского парфюма, вдохновляясь творениями таких литераторов, как Горький. Духи «Буревестник» — надо же такое придумать! Сделали бы уж целую парфюмерноверию — духи «Буревестник», одеколон «Глупый пингвин» и туалетную воду «Им, гагарам, недоступно…» Ладно, дорогой, я рада, что ты серьезно занялся делом, но, прости, ты так безжалостно напал на меня с этими флаконами, не успела я переступить порог. А я, между прочим, устала. Дай хоть расшнуровать ботинки, мне хочется поскорее их снять, да и шнуровку на корсете я давно мечтаю ослабить. Я сегодня собиралась хорошо выглядеть и поэтому зашнуровалась с утра излишне туго. Это чуть не стоило мне обморока.
— О, женщины! Вся ваша беда в том, что вы слишком много внимания придаете внешности. Сколько на тебе шнуровок и всяких тесных вещей, нарушающих кровообращение и мешающих тебе нормально жить и даже дышать. А твои высоченные каблуки? Ты, надо признать, держишься на них молодцом, хотя и не вполне устойчиво. Любая другая дама на таких каблуках и шагу бы не ступила. Конечно, им вместе это смотрится восхитительно, но… Неужели, то, что на тебе надето, и то, как ты выглядишь важнее, чем комфорт? А комфорт, поверь мне, великая вещь! С возрастом вообще приходишь к выводу, что комфорт — это единственное, что имеет значение.
— Мишенька, я тоже очень люблю комфорт, но и о внешнем облике забывать не следует. Тем более, от облика во многом зависит, как тебя будут принимать люди. Нужно как-то уравновесить стремление к комфорту и к красоте…
— Ну, конечно, по одежке встречают и все такое… Не волнуйся, твоя изысканная шляпка, твоя затянутая в рюмочку талия и элегантный покрой жакета не допускают ни малейших сомнений в том, что их обладательница мастерски справится с организацией благотворительной рождественской ярмарки, легко прочтет публичную лекцию или напишет брошюры по вопросам феминизма. Если для тебя главное это, тогда продолжай носить все свои ужасные вещи и терпеть адские муки от впивающихся в тело шнуровок, от тесной обуви, от стальных шпилек, которые держат прическу, упираясь своими остриями в мозжечок… И при этом тебе нужно еще через силу улыбаться!
После своего обличительного монолога Миша помолчал и совершенно нелогично добавил:
— Леля, а где ты все-таки была?
Неужели мой ненаглядный супруг полагает, что я сама специально изобрела международный шпионаж, лишь бы иметь благовидный предлог, чтобы в любой момент улизнуть из дома?
В моей жизни наступило непривычное затишье. Дня три я наслаждалась покоем — спала допоздна, потом почитала в постели, не спеша пила кофе, размышляя что бы этакое — простое, но при этом съедобное — заказать кухарке к обеду, а выезжала только в церковь да на короткие прогулки…
Даже в театр вот нельзя — уже наступил сорокадневный Филипповский пост, тянувшийся до самого Рождества.
Вообще-то в году четыре поста, но при современной жизни соблюдать их все невозможно — про летние Петров и Успенский нынешние христиане обычно забывают. Но уж Великий пост перед Пасхой и Филипповский перед Рождеством — дело святое во всех смыслах этого слова.
Откровенно говоря, еще Пушкин когда-то в свои, более строгие в религиозном отношении, времена писал о патриархальном семействе Лариных: «Два раза в год они говели…», стало быть, и в прошлом веке многие православные не считали зазорным помнить только про два поста. Такие размышления весьма благотворно влияют на собственную совесть…