Антология Сатиры и Юмора России ХХ века
Шрифт:
Я махал прутиком, чтобы вернуть своего бычка, мне очень хотелось вернуть бычка, но прутик не действовал… Или мне недостаточно сильно хотелось?
Я повернулся и побрел из дворца.
— А, здорово, садись, выпей чайку!
Аты-баты опять отдыхают, окружив так удачно купленный самовар.
— Спасибо, не хочется.
— А мы, как видишь, сторожим. Все ее, Несмеяну.
Из башни доносился девичий смех.
— Но если она смеется, зачем ее сторожить? Раз она смеется, значит, она поступает правильно?
— Ну, это, брат, как сказать… Смеяться
— А у меня забрали бычка… Я рассказал царю сказку, а он забрал у меня бычка…
И тут заговорил Перекатигорошек, который прежде молчал. Когда человек молчит, неизвестно, что за слова в нем скрываются, а это бывают такие слова… Я бы лично запретил людям молчать, пускай говорят все, что думают, чтобы все, что они думают, было известно.
— Дубина! — сказал Перекатигорошек. — Олух царя небесного! Нашел, кому рассказывать сказки!
9. Синяя птица
В Тридесятом государстве не было государства. Там был только дуб, вокруг которого, привязанный цепью, ходил кот ученый.
— Такой ученый — и на цепи?
— На цепи. Каждое ее звено — это звено моей жизни. Когда я был молод, я бессмысленно бегал по лесу. Но потом я начал кое-что понимать, и тогда появилось первое звено… — Кот обошел вокруг дерева и продолжал: — Пока цепь была коротка, я не придавал ей большого значения. Я нацепил на нее часы и спрятал в карман… У меня тогда еще был карман… Знаете, такой, жилетный… — Он вздохнул: — У меня тогда еще был жилет…
Тут он обнаружил, что мы стоим, и засуетился с неловкостью оплошавшего хозяина. Он усадил меня, и сам сел, аккуратно сложив свою цепь.
— Вот так — чем дольше живешь, тем длиннее цепь и тем тяжелее ее нести. Поэтому все мы под старость сгибаемся.
Цепь была не золотая — нет, не золотая была у кота жизнь. Она была старая и ржавая, отлитая по общему образцу и даже не пригнанная по росту.
— А у меня была веревка. Знаете веревку? За один конец держишь, а к другому привяжешь бычка…
— Я знаю веревку. Я знаю все на свете веревки, потому что я старый ученый кот.
Он встал и пошел вокруг дуба. Он закинул цепь на плечо и тащил ее, кряхтя и постанывая. Сделав полный круг, он повернул назад и приволок цепь на прежнее место.
— Вот так-то, — сказал кот. — А вы говорите — Синяя птица.
Я ничего не говорил, но кот, видимо, отвечал не мне — он отвечал собственным мыслям.
— Синяя птица… — отвечал он. — Скажите лучше — Синяя Борода. Когда мне предлагают одно из двух, я выбираю третье.
И он стал рассказывать о страшном рыцаре Синей Бороде, который убивал своих жен за то, что они верили не в него, а в какую-то Синюю птицу.
— Он занимался этими женщинами, а я был у него ученым котом. Бывало, захандрит, спрашивает: «Слушай, кот, почему это так: сколько я жен любил без памяти, а кого любил — не помню?» — «Такова, — говорю, — жизнь». Вздохнет он: «Умный ты, кот, ученый. А вот скажи, почему это так: берешь жену молодую, а бросаешь —
Кот говорил спокойно, как будто речь шла о самых обычных вещах. Видно было, что его давно не волнует эта история.
— У Синей Бороды был замок — большой, уж не помню, на сколько комнат. И была там одна комната, в которую он запрещал входить; может, у него там был кабинет, может, личная библиотека. Но жены — глупые женщины, они решили, что он прячет от них Синюю птицу. Ту, которая должна приносить счастье, а на самом деле приносит одни неприятности. И только подумать: все у них было, что можно желать на земле. Чего еще надо? Ходить по воде? Плавать по воздуху? Но жизнь — это жизнь…
Солнце село на верхушку дуба, поболталось на ней, как фонарь, и стало спускаться, переползая с ветки на ветку. Оно краснело за свою осторожность и все же двигалось медленно, и было видно, что солнце, всегда такое высокое, тоже боится высоты.
Жизнь — это жизнь, как хорошо сказано! Простые слова, а ведь в них все. В них и конек-горбунок, и братья-разбойники, и царь Горох со своими шутами. В них все сказки, в которых мы побывали с бычком, а может, и та, в которой мы так и не побывали.
— Мы тут искали одну сказку. Такую, которая не имеет конца… Вы случайно не знаете?
Кот встал и прислонился к дереву.
— Я знаю все сказки, — сказал он, и солнце, сползавшее по ветвям, наделось ему на голову. Так стоял он, сложив на груди ученые лапы, смотрел куда-то далеко-далеко и говорил:
— На море, на океане, на острове Буяне стоит бык печеный, во рту чеснок толченый… Летела сова, веселая голова.
Вот она летела, летела и села, да хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела… Друг мой, вы видите эту цепь? Каждое ее звено — это сказка. Поверьте, я старый ученый кот, я имел когда-то жилетку, а в жилетке карман, а в кармане часы на цепочке. Я смотрел на эти часы, и мне казалось — время идет вперед, а оно уходило в обратную сторону. И пока я смотрел на часы, лучшее время ушло, и вот все, что от него осталось… Друг мой, сравните звенья этой цепи, и вы поймете, что все сказки похожи одна на другую. И что значит — сказка не имеет конца?
Кот встал и пошел вокруг дуба. По мере того, как он шел, цепь его наматывалась на дуб и все укорачивалась, укорачивалась…
— Вот я иду. Иду, иду, иду… Что? Дальше идти некуда? Вы скажете, что это конец сказки? А я скажу — нет. Я просто поворачиваюсь и иду в обратную сторону. Иду, иду, иду… Опять идти некуда? Я опять поверну обратно. Тут главное идти, а туда или назад — это уже непринципиально.
— Но ведь повторение — это все равно что конец?
Кот посмотрел на меня с улыбкой, в которой был заключен ответ. Да, говорилось в этой улыбке, некоторые считают именно так. Но со временем они поймут, жизнь их научит.