Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин
Шрифт:
Отчего мы все время так уверенно смотрим вперед?.. Не от того ли, что все время нам страшно оглянуться назад?
* * *
Контузили диктатурой, покалечили войной, оглушили застоем, одурманили алкоголем — в результате получился человек нового типа.
* * *
Хорошо там, где нас нет… Может, потому там и хорошо.
* * *
Говорят, если прекратим воровать, жить станем лучше. Дураку понятно… Как прекратить-то?
* * *
«Самое
* * *
Как-то у нас… Если умница, то нечист на руку, если гений, то бабник, если талантище, то обязательно пьяница. Что же тогда говорить о наших дураках?
* * *
Качество продукции можно резко улучшить, если заранее знать, что продукцию удастся вынести.
* * *
Когда нет-нет да услышишь: «Вождь индейцев Буйвол Могучая шея, Крепкий рог, Сильный помет…», испытываешь неловкость, потому что дикость все-таки.
Когда слышишь — «Народный артист СССР, лауреат Ленинской премии и Государственных премий СССР и РСФСР, Герой Социалистического Труда, кавалер орденов Ленина и Трудового Красного Знамени, почетный житель и так далее и так далее», тоже как-то… кажется, что отдает пометом.
* * *
В истории нашей два периода — «до пьянства» и «пьянство». Третьего, видимо, не будет.
* * *
Работать бы — как у нас, зарплату бы — как у них!
* * *
— Вы гений!
— Перестаньте сейчас же!.. Не в этом дело.
* * *
А жуликов, каких мало… у нас немало.
* * *
Антисемитизм. Двое нищих про более удачливого третьего:
— Еврей?
— Евре-ей!
* * *
Аттракцион «Американские горки»?.. Что-то вроде наших дорог.
* * *
У нас, что ни шаг, то исторический поворот. Похоже, мы в лабиринте.
* * *
Коммунизм — это не когда за каждым углом распивочная и публичный дом.
Коммунизм — это когда распивочная и публичный дом не за каждым углом.
* * *
Плохо, что мы не знаем середины ни в чем. Живем или одним днем — получается пьянство, или вечностью — тогда строим коммунизм.
А оба эти занятия для человека хоть и привлекательны, но вредны.
Раздел II
В коммуне остановка…
В этом разделе преобладают рассказы, написанные в то время, когда автор верил, что ветры, пущенные партией, — это ветры перемен, что рыночная экономика, регулируемая КГБ под руководством КПСС, не сегодня завтра выявит наконец превосходство нашей системы, за которую отцы-деды проливали кровь дедов-отцов.
(сценка)
Действующие
КПСС.
КГБ.
ПЕРВЫЙ СВЯЩЕННИК.
ВТОРОЙ СВЯЩЕННИК.
Место действия — Троице-Сергиева лавра. Раннее утро. Во дворе лавры появляются в обнимку КПСС и КГБ.
КПСС. Надо же было так напиться! Вчера начали?
КГБ. Позавчера.
КПСС. А где это мы?
КГБ. Лавра. Троице-Сергиева. Ты просила вчера устроить покаяние.
КПСС. Я?!. Надо же так напиться!.. А что, бог есть?
КГБ. Выясняем сейчас. Работает одна группа.
Хлопает где-то дверь, появляется Первый Священник.
КПСС (падает на колени). Батюшка, грешна я, каюсь. Прости за все! Прости Христа ради!
КГБ. Ну что, батюшка, прощена она?
ПЕРВЫЙ СВЯЩЕННИК. Нет, точно, товарищ генерал!
КГБ. Ты кто?
ПЕРВЫЙ СВЯЩЕННИК. Старший лейтенант Гаврилов, товарищ генерал! Со вчерашнего дня, товарищ генерал, по вашему приказанию в форме священника.
КПСС. Надо же так напиться!
КГБ (священнику). Свободен.
Священник поворачивается через левое плечо, чеканя шаг, уходит.
КГБ. Встань, Капа, застудишь себе что-нибудь.
КПСС (встает), Может, нет бога-то, а мы тут дурака валяем.
КГБ. А если есть?.. Все видит, все знает.
КПСС. Больше тебя?
КГБ. Больше меня никто не знает.
КПСС. Значит, его нет.
Хлопает дверь, появляется Второй Священник.
КПСС (падает на колени). Батюшка, грешна я! Молодая была — дура. Не ведала, что творила. Бес попутал. Змей Горыныч гадкий. Вот он стоит перед вами. Отрекаюсь от пего, батюшка, от врага рода человеческого. Отрекаюсь! (Неистово крестится.)
КГБ (падает на колени). Батюшка, врет все гадюка! Не верь ни единому слову.
КПСС. Провокация, батюшка. Деструктивный элемент. Врет на каждом шагу, ничего святого за душой.
КГБ. Все по ее наущению, батюшка. Сам по себе овцы не обижу.
КПСС. Отца зарежет, мать в тазу утопит. Народу сгубил немыслимо. Батюшка, позволь ручку поцеловать.
КГБ. А мне вторую, батюшка. Вас, батюшка, как по батюшке?
ВТОРОЙ СВЯЩЕННИК. Майор Сидоров, товарищ генерал!
КПСС И КГБ поднимаются, отплевываются.
КГБ. Сколько вас в лавре?
ВТОРОЙ СВЯЩЕННИК. Это — Лубянка, товарищ генерал; внутренний дворик. Вы вчера приказали замаскировать нее под лавру.
КПСС. Надо же так напиться!
КГБ делает священнику знак, тот уходит.
КПСС. А все равно на душе чище как-то стало, светлее как-то. Летать хочется.
КГБ. Покаялись, вот и легче на душе.
КПСС. К богу ближе стали. Не то что в восемьдесят пятом году.
КГБ недоуменно смотрит на КПСС.
КПСС. В восемьдесят пятом-то напились.