Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Воробьев мог, подобно заму по оперативной работе Коневу Ивану Ивановичу, оторваться на бедном дежурном. Просто для отвода души найти предлог и наорать на него, обматерить. В милиции такое случалось сплошь и рядом. Но он не сделал этого, как никогда и не делал, считая это ниже достоинства отца-командира. А таковым он был не только в помыслах, но и на самом деле.
«Значит, не судьба…»
Воробьев вздохнул и придвинул поближе к себе папку с корреспонденцией, поступившей от секретаря Анны Акимовны.
«Надо ознакомиться и отписывать на исполнение сотрудникам…»
Почти
Только стал по диагонали просматривать первое заявление, как мягко запел зуммер селектора, а прозрачная клавиша связи с дежурной частью тревожно засветилась красным мигающим светом. Так местный чудо-связист Куликов распределил сигнальные лампочки на пульте управления. Красный свет — цвет тревоги.
Воробьев нажал клавишу.
— Михаил Егорович? — раздался из динамика взволнованный и вопрошающий голос оперативного дежурного Смехова, словно в кабинете начальника мог находиться кто-нибудь иной, а не Воробьев.
— Что еще? — недовольно бросил Михаил Егорович в микрофон.
Не любил, когда его отрывали от дел, и кроме того не исключал, что дежурный мог беспокоить его по пустякам.
— Прошу прощения, — замямлил Смехов, — но поступило телефонное сообщение от граждан о том, что в районе зоны отдыха поселка РТИ обнаружен труп женщины с признаками насильственной смерти.
Михаил Егорович, не перебивая, слушал доклад дежурного. Речь шла не о пустяках, а о серьезном преступлении. Правда, первичное сообщение еще требовало проверки на подтверждение. В милицию разные люди звонят и по разным поводам. Нечасто, но бывает, что и ложное сообщение внесут. Хотя с убийствами не шутят. Не такое это дело.
Выпалив фразу, дежурный замолчал, словно ждал указаний о дальнейших действиях.
— Ну и что? — спросил Воробьев. — Что тебе еще сообщили, и что ты еще выяснил? Может, это очередной «подснежник» вытаял?
— Не знаю…
— Так немедленно выясни и доложи, на то ты и оперативный дежурный, чтобы все знать и вовремя докладывать, а не мешок с мякиной, посаженный за стол в дежурной части, — стал заводиться от недоброго предчувствия Воробьев.
«Подснежниками» на милицейском жаргоне назывались трупы, которые обнаруживались после таяния снега и после паводка. Время от времени река Сейм, входя в свое русло, оставляла на берегу зимних утопленников и лиц, объявленных официально в розыск как без вести пропавших. И не обязательно такие «подснежники» были криминальными, совсем необязательно…
Пока Воробьев размышлял, в дежурке Смехов, по-видимому, у кого-то уточнял детали телефонного сообщения.
— Нет, Михаил Егорович, — пресек сомнения дежурный, — криминальный труп. Тело женщины обнажено, а во влагалище сук всунут.
— Что всунуто? — переспросил машинально Воробьев. — Куда всунуто?
— Сук, то есть сучковатая палка… — стал разъяснять оперативный дежурный, — …во
— Оперативную группу на место происшествия. И всех оперативников уголовного розыска, которых найдешь в отделе, туда же. Да не забудь про участковых с этой зоны. Отыскать и направить. Да скажи операм, чтобы по прибытии на место происшествия уточнили возможные обстоятельства и перезвонили.
— Группу я уже направил. И прокурору позвонил: убийство — это их подследственность. Пусть готовятся выезжать вместе с нами, — отчитался о проделанной работе дежурный. — А что касается оперативников и участковых, то мигом организую…
— Черт возьми! — чертыхнулся вслух Воробьев, отключая связь с дежурным. — Не было печали, так черти накачали…
«Черт возьми! — повторил он уже про себя. — Не успели с одним убийством толком разобраться — он имел ввиду убийство Дурневой Натальи на улице Харьковской осенью прошлого года — и вот, на тебе еще! — Нервно постучал о столешницу карандашом, взятым из канцелярского набора, украшавшего его стол. — За допущенные убийства (была тогда такая формулировочка в милицейских документах, словно какое-то преступление можно было допустить или не допустить, особенно убийство) по головке не погладят. Эх, не погладят… Особенно, если не раскрыть по «горячим следам…»
Михаил Егорович никогда не был суеверным челове-ком. Даже во время войны, на фронте, не верил ни в какие приметы. И тем паче, во время работы в милиции. Но твердо знал, что если сразу же не принять исчерпывающих мер, направленных на раскрытие преступления, если не «взвинтить» оперативников и участковых, если самому не выехать на место происшествия, если что-то упустить, забыть, то о раскрытии преступления можно, вообще, не говорить.
В кабинет, постучавшись, вошли Конев, Чеканов и Евдокимов Виктор. Они уже знали от оперативного дежурного о трупе в зоне отдыха поселка РТИ.
— Вы поедете? — по-военному кратко спросил Конев. — Или нам одним выезжать?
— Поезжайте пока одни. Определитесь на месте, что и как… А я подожду, пока перепроверят сигнал, чтобы в УВД доложить, и тоже выеду на место происшествия.
Конев, Чеканов и Евдокимов ушли. А Воробьев стал ходить по кабинету в ожидании, когда появятся новые данные от членов оперативной группы.
Снова замигала красная лампочка кнопки селектора и запел зуммер.
— Слушаю, — включил связь.
Потом долго молча выслушивал повторный, уточняющий доклад оперативного дежурного.
— Хорошо. Я выезжаю на место. А ты доложи в УВД и скажи, что я лично руковожу раскрытием этого преступления.
Дополнительная информация, поступившая от дежурного, заставила изменить прежние планы. Слишком мало было исходных данных. А при таком раскладе не стоило самому подставляться. Сам не любил, когда вместо конкретики получал мямлю, и мямлить другим не хотел, чтобы не выглядеть смешно и глупо. Полковник отключил селектор и вышел из кабинета. Возле крыльца его уже ждала старенькая райотделовская «Волга». Бессменный и верный водитель Карпенко Виктор прогревал мотор.