Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Ти Джей протянул соседу сверток, встал и тут же вышел из зала, хромая и опираясь на костыль, — обычный бородатый дед-инвалид, каких на улицах можно увидеть сотню за день. Оставшийся мужчина держал сверток. Руки его подрагивали. Он развернул бумагу и посветил зажигалкой. Подарок и впрямь был хорош.
Англичане
Из раздвинувшихся дверей выхода из аэропорта вышли четверо. Без багажа. Только легкие чемоданчики и портпледы через плечо. Николай Иванович Смирнов семенил впереди, попеременно обращаясь то к одному, то к другому, то к третьему пассажиру. Гаишник сплюнул и отвернулся. Николай Иванович хотел было поблагодарить
Профессор открыл багажник и сложил вещи приехавших коллег. Двое уселись сзади, третий — на переднем пассажирском сиденье. Смирнов поспешно забрался внутрь и нажал на газ.
— В «Метрополь»? — повернулся он к высоким гостям.
Обычно британцы останавливались там либо в «Национале». Те переглянулись. Заговорил старший, Кудрофф:
— Нет. Вы знаете маленький отель здесь, возле реки?
— Что-что? — Смирнов не понял значение незнакомого оборота.
Кудрофф улыбнулся и развернул компактную карту.
— Сейчас, после моста через реку, сворачивайте направо. И под мост. Потом прямо до заезда к отелю. Называется «СО-ЮЗ».
Англичане засмеялись. Такое словосочетание без перевода звучало забавно. Дословно получалось: «так используй». Двое на заднем сиденье зашептались, а Дэвид похлопал русского коллегу по руке.
— Все хорошо?
— Прекрасно! — закивал Смирнов. — Вот решил встретить вас сам. Знаете ли, за это время вы мне как-то близки стали. Почти друзья… честное слово.
Смирнов прекрасно понимал, насколько упрощаются все формальности там, в Британии, если твой друг английский профессор и известный человек. Уважаемый научный деятель. Кудрофф под все эти определения подходил превосходно, и Смирнов твердо решил этот последний визит профессора использовать с максимально личной пользой. Понадобится домой пригласить — пригласим. Надо будет водочкой напоить — напоим.
— Сэр Кудрофф, дорогие коллеги, — повернулся он к гостям, — я очень хочу пригласить вас в гости. Мне и моей семье будет очень приятно вас принять дома. Это называется русское гостеприимство.
Британцы переглянулись, такого никто не ждал, но Кудрофф повернулся к сидящим сзади и медленно, значительно кивнул. Те тоже кивнули в ответ. Дэвид ответил за всех:
— О'кей! Мы принимаем ваше приглашение. А когда? После получения отчета?
— Да отчет уже несколько часов как полностью готов! — ликующе заверил Смирнов. — Никаких неприятных сюрпризов, уверяю вас, уже не будет!
Англичане снова переглянулись. Это была хорошая новость. Обычно эта странная Россия преподносила как раз множество неприятных сюрпризов. То следы обыска в оставленных в отеле вещах, то непонятные сложности при пересечении границы…
Они уже ехали вдоль реки, а перед симпатичным домом с вывеской «Союз» машина встала. Смирнов и его английские коллеги, подхватив вещи, прошли внутрь. Делегация быстро оформила карточки на проживание в отеле, получила ключи и талоны на завтрак, снова спустилась и с воодушевлением расселась в смирновской машине. На часах было 23.05 — по лондонскому времени восемь вечера, самое время доехать до дома их нового русского друга и хорошенько поужинать.
— Ну, что, ребята, — по рации подал голос членам следственной группы полковник Соломин, — работа началась. Не подкачайте!
Звонок
Артем попытался свернуть свое присутствие в офисе до минимума и… не сумел. Едва он передал Соню из рук в руки Екатерине, ему позвонили, и пришлось немедленно ехать выручать клиента. Дело было старое, затяжное и противное, и сначала Артем с огромным трудом выдворил вломившийся в бухгалтерию
— Ну, что? — заглянул он к ней.
— Спит, — скорбно отозвалась помощница, — вы что, поругались? Лица на девчонке нет. Я спрашиваю, что стряслось, а она сидит, молчит, и только слезы текут и текут.
Артем вздохнул, и Катерина, по-своему истолковав это нежелание объяснять, что стряслось, покачала головой:
— Нельзя так с девушками поступать, Артемий Андреевич.
Зазвонил мобильный, и Артем, жестом призвав девушку к тишине, принял вызов. Это был отец.
— Здравствуй, папа.
— Ну, добрый вечер, что ли… — Павлов-старший прокашлялся. — Тебя тут разыскивает жена Бориса Черкасова.
— Черкасов?
— Помнишь такого? Учился с вами в группе. Кажется, в испанской подгруппе… Такой красавец, прямо Иван Поддубный.
Артем на мгновение провалился в прошлое. Он прекрасно помнил почти всех своих однокашников, но забыть Черкасова было и вовсе нереально. Борис отличался могучим телосложением и выступал с Артемом как-то на первенстве Высшей школы КГБ по гиревому двоеборью. Будущий адвокат Павлов не был фанатом железа, но за зачет «автоматом» по физкультуре и два дополнительных выходных для подготовки к соревнованиям тоже записался в гиревики. Кстати, занял второе место по «Вышке» в своей весовой категории, о чем сохранил на память грамоту и какой-то значок типа «гиревик-разрядник. 1-й разряд». Борька тогда тоже выступал и, несмотря на потянутое сухожилие правой руки, вырвал победу у нечеловечески сильного Жени Болшева, которого все звали по фамилии Больший.
— А что случилось?
— Ты, будь добр, позвони Елене и поговори, — тихо сказал отец. — Она очень просила, и голос у нее был встревоженный. Сказала, можно звонить даже ночью. Ты телефон-то помнишь?
— Помню. Если он, конечно, не менялся последние лет семь.
— Не менялся. Елена сказала, что телефон прежний. Как и квартира. Все. Позвони. Целую! Будь здоров.
Артем попрощался и отключил телефон. После выпуска всех их разбросало по миру, и Борис, кажется, трудился где-то в Мадриде или Барселоне. Один раз они вместе пообедали в мадридском ресторане «Чисту», где на больших глиняных мисках жарили черное мясо баскских быков. Ресторан принадлежал семье басков, которые всячески отрицали какую-либо принадлежность к радикалам. Они тогда славно посидели и с тех пор…
«Что ж такое стряслось?»
Артем открыл толстую записную книжку, куда последние лет двадцать аккуратно записывал все контакты, телефоны и адреса. По большинству из них заботливая секретарь Катя постоянно рассылала поздравительные открытки — к Новому году и Дню Победы.
Борис Черкасов был между Черномырдиным и «Чебурашкой», под именем которого Артем записал все контакты Эдуарда Успенского, когда помогал ему вернуть авторские права на ушастого киногероя.
— Ага… вот он.
Павлов снял трубку, но вот номер набирать не спешил. В свете происходящих вокруг него событий торопиться не хотелось, и он совершил маневр, который давно не применял. Порывшись в портфеле, достал новый мобильный аппарат и два конверта с сим-карточками. Вскрыл конверт, достал карту, разобрал и собрал трубку. Теперь у него появился зарегистрированный на чужого человека телефон, с которого можно было пару дней делать конфиденциальные звонки. Артем, как никто другой, знал возможности и манеры своих бывших коллег; они и в нынешние сложные для ведомства времена не снимали крепких рук с пульса граждан.