Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Дальше Мишуев не слушал. «… Или хотя бы выйдет на них…» Значит, не все потеряно…
Крутилин сел, глядя прямо перед собой. Получалось, что он смотрит на генерала.
— Вы закончили, товарищ полковник? — очень вежливо спросил Павлицкий.
— Закончил.
— Подведем итог, — не вставая, сказал генерал. — По первому пункту вы приняли решение, полностью входящее в вашу компетенцию. Отказ от использования личной машины можно приветствовать. Надеюсь, другие руководители последуют вашему примеру… А если нет, возможно, я сам издам соответствующий
Недовольный шумок снова всколыхнулся над длинным полированным столом.
— Может, действительно всем целесообразно пересесть на городской транспорт? Тем более мне известно, что вы задерживаете в нем карманников. На вашем счету четырнадцать задержаний по месту прежней службы и восемь — в московском метро, во время учебы. Я не ошибаюсь?
Крутилин очень внимательно посмотрел на генерала. В комнате стало тихо.
— Нет, товарищ генерал, не ошибаетесь. Все точно.
— Вот и хорошо, — кивнул Павлицкий. — Может быть, на транспорте установится порядок. Хотя лично я считаю, что руководители областной милиции имеют возможность более эффективными методами бороться с преступностью.
Крутилин, набычившись, не сводил с генерала внимательного взгляда.
— По второму и третьему пунктам, — монотонно говорил генерал. — Вы являетесь куратором оперативных служб и отвечаете за работу уголовного розыска. Поэтому для вас открыто широкое поле деятельности. Действуйте!
Принимайте решения в пределах своей компетенции, вносите предложения, если вопрос выходит за ее пределы. Кого увольнять, кого посылать на учебу, кого назначать на должность — это, извините, буду решать я. Снижать пенсию я никому не собираюсь, надо быть людьми и понимать: существуют болезни, усталость, нервные стрессы. Отбирать за это то, что пожилой человек зарабатывал всю жизнь, просто несправедливо…
— Правильно, Семен Павлович! — от души выкрикнул начальник УИД, и все одобрительно зашумели, бросая косые взгляды на Крутилина. Тот еще больше набычился, как боксер, прячущий подбородок от нокаутирующего удара.
— И последнее. Существует порядок, субординация, дисциплина. Я настоятельно прошу вас приходить к начальнику управления в форменной одежде.
Генерал выдержал паузу и, добродушно улыбнувшись, добавил:
— А в трамвае можете ездить в штатском. Что поделаешь, если у вас такое хобби!
Одиннадцать офицеров расхохотались. Мишуев улыбнулся одной половиной рта — той, что была обращена к генералу. Лицо Крутилина осталось невозмутимым.
— Все свободны, — объявил Павлицкий и встал.
Загремели стулья. У широкой двери, в которой открывалась только одна створка, на мгновение возникла давка.
— Ну и выдрал Семен Павлович этого петуха, — не особо снижая голос, говорил начальник информационного центра. — Насухую выдрал… Причем культурно…
Руководители курируемых Крутилиным служб открыто высказываться избегали, но перешептывались с улыбками. Поражение «варяга» было наглядным для всех, кроме него самого.
— Доложился
В коридорах управления было людно: сегодня давали зарплату, поэтому к концу работы все сходились на службу. К этому дню планировалось и возвращение из командировок.
Идя к себе, Мишуев покосился на дверь с цифрой 78, хотел было зайти, но передумал. Пусть сам, невелик барин.
За дверью семьдесят восьмого кабинета Губарев и Сизов доедали красногорскую колбасу, пили чай и вели тихую беседу.
— Я, говорит, вообще отошел, связи растерял, дайте жить спокойно, — пересказывал Губарев.
Сизов хмыкнул:
— Ну-ну…
— А этот, последний: «С дорогой бы душой и всем почтением, но нет ничего такого на примете, даже краем уха не слыхал…»
Старик доел бутерброд.
— Значит, один наган зацепил? Ну-ну… Нам-то он ни к чему, напиши рапорт да отдай в Прибрежный райотдел, пусть занимаются.
Губарев приготовил лист бумаги и тут же, чертыхнувшись, поднял его со стола — в нижней части расплывался мокрый полукруг.
— Стакан не вытер. Сегодня в Центральном дежурный на готовый протокол кофе пролил. Да, кстати, там Фоменко вертелся. Меня увидел — хотел спрятаться, спросил, что делает, — не ответил… Странно как-то.
Сизов молча поднял телефонную трубку, набрал четыре цифры внутреннего номера.
— Здравствуйте, товарищ Крылов. Как жизнь проходит? У всех быстро…
Слушай, Саша, что там у вас сегодня делал Фоменко? С кем работал? А на кой ему этот хулиган сдался? Ну и как, расколол? Да ты что! А, вот оно как. А для чего это им обоим? С тем-то ясно: лопнул, и все… А наш-то?
Чья команда? Вот так, да? Ладно, спасибо. До связи.
Сизов положил трубку.
— Ну что? — спросил Губарев, но Сизов не успел ответить, как в кабинет без стука вошел Фоменко.
— Здорово, мужики! — Он поспешно сунул каждому руку, быстро отдергивая ее обратно. — Зарплату получили? Ну и класс! Запирайте дверь…
Он распахнул пиджак и показал приткнутую за брючным ремнем бутылку водки.
— Как обещал, помните, Игнат Филиппович? Фоменко зря слово не бросит…
— Чем ты там занимался в Центральном с такой секретностью? — спросил Сизов. — Своих дел мало, решил району подсобить?
Фоменко с отвращением скривился.
— Да по «сицилийцам»… Выходы на автоматы ищу. Начальник велел не распространяться…
— Это что, его идея?
— Ну да… — Фоменко нетерпеливо переступал с ноги на ногу. — Хватит про работу, Игнат Филиппович, она и так в печенках сидит… Валек, нарежь закуску.
Он резко вынул из бокового кармана плавленый сырок с яркой зеленой этикеткой.
— Закуска у тебя всегда богатая, — отметил Губарев. — Игнат Филиппович, там колбаски не осталось? У меня полбатона есть и банка тушенки заначена.