Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Еще ночью, анализируя ответы Власюка и его поведение, заметил немало противоречий. Теперь он был уверен, что редактор говорил неправду и умышленно запутывал его — впрочем, у майора есть возможность выяснить это сегодня при повторном разговоре, точнее, на допросе, потому что все поведение Власюка настораживало Хаблака, и разговаривать с редактором теперь следовало вполне официально, с протоколом и предупреждением об ответственности за дачу ложных показаний и так далее.
Сергей не успел поделиться своими соображениями с лейтенантом — зазвонил
Каштанов сидел не за столом, а на диване возле журнального столика и маленькими глоточками пил минеральную воду. В последнее время он жаловался на желудок, врачи рекомендовали ему пить «Ессентуки», Каштанов попробовал, вода и правда помогла ему, и он теперь с уважением относился к этой процедуре. Что касается Хаблака, то, по его мнению, «Ессентуки» с их сернисто-водородным привкусом можно было пить только по принуждению, но что значит привычка: полковник даже причмокивал от удовольствия и вид у него был спокойно-умиротворенный.
Махнул рукой, приглашая сесть, опорожнил стакан, отставил, как показалось майору, с сожалением и только после этого сказал:
— Генералу звонили из академии, сам вице-президент, надеюсь, вам о чем-то говорит этот звонок?
Хаблак пошевелился на стуле и открыл рот, чтобы ответить, но Каштанов, не дав ему произнести ни слова, продолжал:
— И генерал полагается на вас. Он взял дело со скифской чашей под особый контроль, кроме того, должен ежедневно докладывать о нем... — Куда именно, полковник не сообщил, лишь многозначительно помахал рукой над головой. — И я прошу вас приложить все усилия.
Майор подумал, что полковник мог и не говорить этого: он привык всегда работать с полной отдачей, невзирая на то, шла ли речь о задержании мелкого воришки или об обезвреживании вооруженного убийцы. Однако надо было понять и Каштанова: все ходим под начальством, и мало радости ежедневно докладывать, что дело стоит на месте, — лишнее напоминание не повредит, и Хаблак ответил:
— Кажется, уже есть зацепка, Михаил Карпович, и может быть, даже сегодня что-то прояснится.
— Докладывайте, — приказал полковник.
Майор, искоса посмотрев на Зозулю, рассказал о ходе вчерашнего розыска, обратив особое внимание на версию лейтенанта. Каштанов слушал, время от времени кивал головой, как бы соглашаясь со всем сказанным; лейтенант даже покраснел от удовольствия — заерзал на стуле и уставился на полковника, ожидая похвальных слов, но Каштанов, немного подумав, заговорил без всякого энтузиазма:
— Все может быть, но сами же вы говорили: кто-то требовал закрыть окно, — если бы сидела женщина, она бы наверняка закрыла, куда тогда выбрасывать чашу? А преступление явно заранее обдумано и квалифицированно подготовлено, и готовили его люди не без способностей, небось взвесили все обстоятельства. А вдруг бы пошел дождь — тогда окно обязательно б закрыли...
Зозуля вытянулся на стуле, совсем как школьник, который хорошо выучил урок и которому не
— Ну что вам пришло в голову, лейтенант?
— Надо спросить у директора издательства, кто не хотел закрывать окно. И вообще, может, кто-нибудь вспомнит...
Каштанов, кивнув головой, посоветовал:
— «Жучок»... «Жучок», которым замкнули электрическую сеть. Надо его найти.
Хаблак облизал губы и возразил:
— Вряд ли. Спрятал в карман, а потом куда-нибудь выбросил.
— Угу, — подтвердил полковник. — Могло и так случиться. Но преступник, как правило, пытается сразу избавиться от всего, что может бросить на него подозрение. Попросить сотрудников издательства, пусть поищут в комнатах. И возле дома.
— Сделаем, — обещал Хаблак. — Там под окнами газоны и цветники, придется облазить.
— Непременно, — поднял указательный палец Каштанов. — И расспросите людей. Обойдите квартиры по соседству, может, кто-то и заметил что-нибудь подозрительное.
В кабинете директора издательства кроме хозяина сидели еще двое. Одного из них майор уже знал — художник Петро Данько. Рядом с ним на диване примостился мужчина средних лет с глубоко посаженными пронизывающими глазами, скуластый, немного похожий на монгола, но белесый. У него была не только белая шевелюра, но и брови, контрастировавшие с темными острыми и умными глазами.
— Василь Ярославович Петренко, — представил его директор. — Секретарь нашей парторганизации. Вчера отсутствовал.
Он мог бы и не пояснять этого, Хаблак и сам знал, что Петренко вчера не пришел на встречу с Хоролевским, но директор счел необходимым заметить:
— Сын Василя Ярославовича в детском саду, и он ходил за ним.
— Вы говорите это так, — улыбнулся Петренко, — словно оправдываете меня. Но вот случилось чепе, бросающее на нас тень, и мы не должны успокаиваться, пока не найдется эта проклятая чаша. Прошу вас, майор, скажите, чем мы можем помочь? Весь коллектив к вашим услугам.
Директор предостерегающе покачал головой, видно, ему не очень понравилась категоричность секретаря — тот понял его, но упрямо взмахнул рукой и продолжал:
— Именно так, Микола Семенович, весь коллектив, я говорю это вполне сознательно, потому что один какой-то негодяй не может запятнать его. Как говорится, в семье не без урода, но всех наших сотрудников я не позволю позорить! — Он бросил острый взгляд на Хаблака, будто тот уже начал позорить работников издательства, и, несколько задетый, майор возразил:
— Никто не собирается бросать тень на ваше издательство, более того, мы надеемся на вашу помощь. Потому что без нее мы как без рук. И просим вот что... — и Хаблак рассказал, что надо попытаться найти «жучка», которым вчера была замкнута электросеть.